Ненавижу! Ненавижу свою объемную и непослушную рыжую шевелюру,
которая не может удержаться ни в одной прическе. Не прошло и часа
после посещения парикмахера (причем парикмахера очень хорошего и,
мать его, дорогого), как на висок упала выбившаяся из прически
прядь. Крепление шпилек и невидимок в волосах слабело с каждым
движением.
А еще эти туфли... Ноги, казалось, с непривычки превратились в
колодки и вот-вот грозились выпустить парочку мозолей. Чертова
маркиза Помпадур, придумавшая каблуки!
— Ирочка, дорогая, — услышала я за спиной мамин голос и
обернулась, нацепив на себя приторно-сладкую улыбку. — Ты помнишь
Марию Степановну?
— Конечно, — нараспев сказала я, хотя понятия не имела, что за
подобие гиппопотама, накачанное ботексом, стоит рядом с мамой.
— Солнышко, как ты выросла! — всплеснула жирными ручищами Мария
Степановна, пустив во все стороны брызги пота. Пара капель попала
мне на лицо, и я едва подавила рвотный позыв. Хоть от мамы сей факт
и не ускользнул. Она поджала губы и исподтишка показала мне
кулак.
Мария Степановна (интересно, кто это вообще такая?) попыталась
облобызать мои щеки, так что пришлось брать срочную оборонительную
тактику:
— Извините, — сказала я, отшатнувшись от нее, — но у меня
герпес. Это очень заразно.
Мама вспыхнула, бегемотиха прекратила попытки поцелуев, а я
сделала печальное выражение лица, выражая почти неподдельную скорбь
оттого, что мне не досталось прикосновения жирных губ и сальных
объятий.
— Но это же лечится? — с настороженностью спросила Мария
Степановна.
— Конечно, — заверила я ее. — Мне намного лучше, но рисковать
пока не стоит.
— Приглашу я пока к нам Виталечку, а то он там один где-то, —
всплеснуло руками это чудо и, расталкивая необъятным задом народ,
побежало искать некого Виталечку.
— Ира, — мама в мгновение ока лицом к лицу ко мне, — не
устраивай мне цирк.
— А что еще делать, когда вокруг одни клоуны?
— Ради отца, — зашипела она. — Не каждый день он получает новую
должность. А Мария Степановна — жена его начальника, Виталик — их
сын. Кстати, вполне симпатичный и воспитанный парень.
— Так, еще одна попытка сватовства... — протянула я, хватая со
стола бокал с шампанским. — Мама, если хоть попытаешься, — тихо, но
максимально доступно для понимания попыталась я донести свою мысль,
— здесь будет такое представление...
— А тебе лишь бы напакостить? — зло спросила она.
Я прикрыла глаза, сделала глубокий вдох... Вот почему мы не
можем нормально поговорить хоть раз? Нет же, всегда назревает
скандал.
— Мама, не начинай...
— Это я-то начинаю? — в голосе стали появляться истерические
нотки, но от очередного выяснения отношений меня спасла вновь
подошедшая Мария Степановна под руку, как я поняла, с Виталечкой.
Мама сразу же замолчала. В присутствии посторонних она бы никогда
не стала скандалить, мы же образцовая семья, как она любит
повторять. Вот только что-то пошло не по плану, и образцовую дочь
из меня вылепить не получилось.
— Ириша, — от такого обращения у меня свело судорогой все мышцы
лица, — это Виталечка, мой сын, — гордо представила своего отпрыска
Мария Степановна. У парня дернулась щека. Понятно, ещё одна жертва
материнской гиперопеки. Интересно, он со своей тоже не в ладах или
решил смириться с судьбой маменькиного сыночка?
— Добрый вечер, Ирина, — поздоровался со мной Виталечка с
улыбкой. — Очень рад знакомству, — я выдавила улыбку, больше
похожую на оскал, едва удержавшись, чтобы не расхохотаться. Вот уж
эта игра в приличное общество!
— Здравствуйте, Виталий, — в тон ему ответила я.
— Детки, — снова пропела Мария Степановна, а мой глазничный нерв
прям задергался, — мы с Инной Васильевной вас оставим.
Она подхватила мою матушка под руку, и они затерялись в толпе. Я
тяжко вздохнула и залпом опрокинула в себя шампанское. Дрянной
напиток! В нос неприятно ударили пузырьки, на глазах выступили
слёзы, а во рту все стянуло. Скорее бы уже этот вечер закончился,
потому что желание убивать и снять туфли крепнет во мне с каждой
минутой все больше и больше.
