ГЛАВА: 1
- Ненавижу! Достало! Все достало! Это вообще не жизнь, а
сплошное издевательство! Я- свободный, совершеннолетний человек и
буду жить так, как хочу, как посчитаю нужным!
Ору громко и с шикарным размахом бросаю очередную статуэтку в
запертую дверь. В деревянную, резную, сделанную “под старину”
дверь... Ура! Попадаю ровно посередине. В яблочко! Как раз в самую
навороченную завитушку ручной работы совершенно неизвестного мне,
но явно элитного столяра. Радость-то какая... Я крута! Я - почти
что снайпер! Я просто мастер спорта по уничтожению самых
разнообразных и весьма хрупких предметов искусства. А еще меня
радовало то, что варварски уничтоженная мной статуэтка была одной
из самых любимых в чересчур обширной папочкиной коллекции
антикварного европейского фарфора. И именно поэтому осколки,
которые увеличили итак приличную кучу битого мусора под дверью,
опали вниз с особо приятным для моего слуха звоном.
- Анюта, детка, радость ты моя драгоценная, а может быть ты
все-таки, наконец, успокоишься? - раздался с той стороны двери
прерывистый и весьма взволнованный голос моего чересчур
впечатлительного родителя. - И мы с тобой мирно обсудим... ЭТУ
проблему как взрослые и цивилизованные люди.
- Папа, вообще-то цивилизованные люди на своих детей не орут и в
комнатах их не запирают! И вообще... Не называй меня “ДЕТКОЙ”!
Бесит! Ты же знаешь, что я просто ненавижу, когда ты так делаешь. -
гневно отвечаю и брезгливо, двумя пальчиками беру в руку одну из
трех оставшихся, самых уродливых статуэток, «украшающих» отцовский
рабочий стол. И рассматриваю ее с явным недоумением. А вот эту
оригинальную "прелесть" я что-то раньше здесь не видела. Какая-то
страшная ассиметричная бабенция без головы, но при этом с огромной
обвисшей грудью. И все это "великолепие" было выполнено в
совершенно депрессивном черном цвете. Ну и кошмар! Полнейшая
безвкусица…
- Анечка, но ведь ты совсем уже не ребенок… И я на тебя даже
голос не повысил. Ты как бы сама, чересчур громко со мной
разговариваешь... Но я же на тебя за это не обижаюсь. Выходи, а?
Время уже, как бы, поджимает…
Под невразумительные увещевания отца родного, отвратительная
статуэтка летит в дверь, вслед за чем из-за нее раздается робкое: -
…и вообще-то, это все же не твоя комната. Это, между прочим, мой
рабочий кабинет.
- Ну и что!
- И я ведь тебя не запирал, ты вроде бы как сама в нем
закрылась…
- Папа, не придирайся к мелочам, суть вопроса от этого все равно
не меняется. Ты - тиран и деспот. К тому же еще и нереальный
ЖМОТ!
- Анечка, хорошая моя, ты на меня напраслину наговариваешь... Я
совсем не “жмот”. И выделяю тебе каждый месяц весьма достойное
обеспечение. Покупаю все, что ты только попросишь. Закрываю глаза
на все твои весьма экстравагантные выходки. Но ты же должна
понимать, что так не может продолжаться постоянно. Ведь это уже не
шутки. Это все-таки почти восемьсот тысяч… К тому же совсем даже не
наших отечественных рублей.
- Ах, вот в чем все дело? Я поняла. Ты просто денег для
единственной дочери пожалел? И не стыдно тебе так мелочиться? -
укоризненно качаю головой, и тут же понимаю, что папочка меня в
данный момент не видит. И для того, чтобы показать ему всю степень
моего недовольства, бросаю в дверь еще одну неудачно подвернувшуюся
под руки статуэтку. Предпоследнюю…
- Неправда! Мне для тебя вообще ничего не жалко. -
проникновенный голос, полный всепоглощающей любви к единственному
ребенку, то есть ко мне, не произвел на меня никакого особенного
впечатления. А все потому, что мой папочка был еще тот актер. Ему
бы даже сам Станиславский, скорее всего, поверил бы, настолько
убедительно мой родитель умел врать. Но я-то не Станиславский, и
папашу своего, актера великого, как свои пять пальцев знала.
Поэтому и на его задушевные речи перестала вестись еще в самом
раннем детстве. В тот самый момент, когда окончательно поняла, что
деда Мороза в природе вообще не существует. А вместо него мне
стабильно, на каждый Новый год подсовывают совершенно левых
переодетых мужиков, которым папочка после затеянного ими тупейшего
представления с вручением мне многочисленных дорогущих подарков,
отсыпал довольно щедрые чаевые.
