– Ты моя любовь, Анька. Я тебя с первого взгляда и до последнего
вздоха, слышишь? – горячий шепот Матвея обжигает щеки.
– А ты моя, – отвечаю серьезно и тихо.
Тело сотрясается от неуемной дрожи, но я стараюсь игнорировать
неприятные ощущения и фокусируюсь на его глазах. Больших
орехово-карих глазах, в которых плещется злая решимость.
Я знаю, что Матвей не свернет с пути, и тоже намерена идти до
конца. Какие бы испытания ни подкинула нам злодейка-судьба, мы
непременно с ними справимся. Главное, чтобы вместе.
– Когда побежим, не оглядывайся назад, – он напряженно
всматривается в мутное стекло. – Они нас не разлучат. Они нас не
поймают.
– А если поймают? – в моем голосе проступают предательские
слезы.
Потому что, невзирая на обещание быть сильной и храброй, я
боюсь. Очень боюсь, что наш план рухнет и ничего не получится. Ведь
разлука с Матвеем для меня хуже смерти.
– Тогда будем драться, – твердо произносит он. – До последнего.
До крови. Поняла?
Я усиленно киваю. Потому что согласна. Потому что верю ему.
Матвей переводит на меня взгляд и обхватывает горячими шершавыми
ладонями мое лицо. Его прикосновение успокаивает и немного усмиряет
мурашки, рассыпанные вдоль позвоночника.
– Мы подготовились. Мы все продумали. Осечки исключены, – он
продолжает методично вселять в меня уверенность.
– Да, – тихонько шмыгаю носом. – Все будет хорошо.
Я вжимаюсь в него всем телом и комкаю в ладонях край его
джинсовой куртки. Глубоко вдыхаю аромат кожи, перемешанный с
терпкими нотками табака и мятной жвачки.
Любимый мальчишка. Я никогда не забуду, как ты
пахнешь.
– Поцелуй меня, – прошу, привстав на носочки. – Поцелуй меня,
Мот. Пожалуйста.
Его твердые требовательные губы находят мои, мягкие и
податливые, и вгрызаются в них пылким яростным поцелуем. Он тяжело
дышит, выталкивая потоки горячего воздуха через нос, а я едва
удерживаюсь от того, чтобы не разреветься.
Потому что в этот миг мое бедное, безумно колотящееся сердце
натурально разрывается на куски. От любви, от боли, от оглушающего
восторга…
– Пора, – Матвей разрывает поцелуй и снова всматривается в окно.
– Сторож погасил свет.
Мы хватаем заранее приготовленные рюкзаки и водружаем их на
плечи. Там все самое необходимое: теплая одежда, лекарства, немного
денег и еда на первое время.
Беремся за руки и, еле дыша, устремляемся вдоль по темному
пустынному коридору. Прогнившие половицы противно скрипят, так и
норовя сдать нас с потрохами, но воспитательницы, к счастью, уже
крепко спят. Поэтому наши ночные блуждания не привлекают ненужного
внимания.
Медленно и аккуратного добираемся до запасного выхода. По
наблюдениям Матвея, его редко запирают. Даже на ночь. Толкаем
дверь, и она легко поддается. Распахивается, обдавая нас запахом
дождя и вечерней прохладой.
– Пошли, – коротко бросает Мот, опасливо озираясь по сторонам. –
Все тихо.
Мы продолжаем путь. Осторожно ступаем по растрескавшемся
асфальту, огибая лужи, в которых, несмотря на грязь, отражаются
мерцающие кристаллы звезд.
Ладонь Матвея крепко сжимает мою, и на миг меня пронзает
ощущение радостного предвкушения.
Еще чуть-чуть. Еще немного. Стоит только перелезть через
ворота, и свобода у нас в кармане. А дальше – абсолютное
безоговорочное счастье!
– Я первый, – полушепотом произносит Матвей, когда мы
приближаемся к высокой кованой калитке. – Залезу и помогу тебе
подтянуться. Но будь осторожна – пики острые. Ими можно
пораниться.
– Хорошо, – отвечаю я, судорожно сглатывая.
Мот ставит ногу на металлический выступ и забирается наверх.
Двигается быстро и проворно, как кот. Наверняка он уже не раз
проворачивал нечто подобное.
Оказавшись на вершине ворот, он наклоняется вниз и протягивает
мне руку. Дескать, давай, я держу.
