в котором происходит страшное и не до конца понятное противоборство с неведомым
Некоторые астрологи [1] предполагают, что во время движения через Пустоту цеппели теряют привычную физическую плотность, сохраняя лишь видимую форму. При этом для находящихся внутри людей всё остаётся по-прежнему: их ощущение себя и окружающего неизменны, но если рядом с совершающим прыжок цеппелем поставить наблюдателя, он с удивлением отметит, что видит пред собой не крепкий корабль: гондолу, «сигару» с жёстким корпусом, гигантские рули, мотогондолы… – но бесплотный призрак, возможный только в колоссальном и абсолютно неизведанном пространстве Пустоты. Разумеется, предположение о том, что цеппели теряют привычные свойства, является умозрительным заключением, основанным на теоретическом допущении, что скорость, с которой цеппели пронзают Пустоту, не позволила бы им сохранять привычную физическую плотность. Однако оппоненты напоминают, что астринги не разгоняют корабли до неимоверных скоростей, а создают прокол реальности, тоннель между двумя точками пространства, лежащими в бесконечной дали друг от друга. То есть цеппели преодолевают значительно меньшее расстояние, чем то, что лежит между планетами.
Поскольку обе теории строились исключительно на предположениях – современная астрология не обладает надёжным аппаратом для полноценного изучения идущих в Пустоте процессов, – подтвердить правоту какой-либо из сторон в настоящее время не представлялось возможным, однако вид пришедшего на Траймонго корабля мог обрадовать сторонников «призрачной» версии, поскольку выглядел цеппель абсолютно бесплотным и в какие-то мгновения становился абсолютно прозрачным – и случись поблизости наблюдатели, они смогли бы с лёгкостью посмотреть сквозь него.
При этом следует уточнить, что процесс выхода корабля из «окна», как и само «окно», сильно отличались от обыкновенных.
Разрыв пространства, открывающий вид на бурлящую серым Пустоту, как правило, не длится более минуты. Чаще – значительно меньше, только то время, которое требуется цеппелю, чтобы оказаться над поверхностью планеты. А ещё «окно» всегда появляется вдруг – лишь очень опытный астролог способен распознать колебание пространства, предшествующее открытию перехода, но и тут ему должно повезти, поскольку длится то колебание считаные секунды. А ещё – «окно» всегда имеет форму правильного круга, по контуру которого пробегают мощнейшие разряды, и сразу «отдаёт» пришедший цеппель.
Однако в этот раз всё было иначе.
В этот раз безоблачное, нежно-лазоревое небо вдруг затрепетало, словно под прикосновениями рук невидимого массажиста, затем несколько минут тужилось красно-жёлто-оранжевыми зарницами, после чего лопнуло перезрелым персиком, и длинная, на девятьсот лиг, полоса прочертила его наискось. Полоса, из которой в реальность поползли клубы серого. Настолько большие и густые клубы, что в них поначалу совершенно потерялся двухсотметровый цеппель. Потерялся, несмотря на то что серое не расползалось по планете, а бурлило вокруг полосы, потерялся, потому что не вышел, как положено, из «окна», а медленно, с усилием вырывался из Пустоты, дёрганно двигаясь вдоль разорвавшей небо черты. В некоторые мгновения казалось, что кораблю удалось совладать с тем, что удерживало его в Пустоте – тогда цеппель появлялся на Траймонго целиком, оставляя в сером лишь кончики рулей… но этого «лишь» хватало, чтобы Пустота затягивала его обратно, и тогда корабль становился едва заметен, высовывая из серого только кончик носа; иногда он пытался вырваться, двигаясь боком; иногда становился почти вертикально, направляя нос к поверхности. Но самое страшное заключалось в том, что борьбу с Пустотой цеппель вёл в полнейшей тишине – двигатели не работали, люди не кричали, серое бурлило абсолютно беззвучно. Более того – разорвавшая небо черта пролегла над ровной гладью безмятежного, безбрежного океана, и потому свидетелей невероятного события не оказалось: никто не видел ни странного, совершенно невозможного «окна», ни отчаянного сражения за жизнь, ни даже зарниц. Но если бы – если бы! – свидетель нашёлся, то он наверняка заметил бы, что серые клубы Пустоты не обволакивают гигантскую «сигару» цеппеля, а проходят сквозь неё, что стало бы косвенным подтверждением «призрачной» теории: корабль не вышел из Пустоты, но оказался на планете и при том был явно бесплотен. Вторым доказательством теории наверняка стали бы совершаемые цеппелем рывки и манёвры: его бросало вдоль черты с неимоверной скоростью, а остановки и развороты оказывались настолько резкими, что корабль должен был разрушиться после первой из них, но он продолжал метаться.
