Была у меня одна знакомая. История нашего общения потянет на отдельный рассказ, поэтому не буду говорить об этом здесь, может, все-таки созрею и напишу.
Мы сидели в небольшом кафе на окраине города, посетителей практически не было, и деревянные столики из акации пустовали. Молодая официантка неспешно несла заказ, а знакомая сумбурно рассказывала о своей жизни.
Она была странной. Сама родилась в деревне за сотни километров от кафе, где мы сидели, поступила в городской университет, получила красный диплом и исчезла. Пропала не только в моей жизни, вообще все говорили: «Да померла уже небось, сейчас наркотики людей губят, прошлое поколение по алкашке с ума сходило, что же нас в будущем ждет, детей-то жалко…» Не виделись мы годы, я, если честно признаться, и забыл ее, но вот пару лет назад столкнулись у полок магазина.
Фигура в мешковатых штанах, сером пальто и резиновых сапогах малинового цвета кинулась ко мне обниматься.
– Девушка, вы меня с кем-то путаете, – я убирал ее руки с плеч, пытался отойти, но холодильник для продуктов мешал.
– Ты меня что, не узнаешь? – Она поправила волосы у лица, заправила пряди за уши.
– Ксюша? – Я пытался различить когда-то знакомые, родные линии лица, былые зеленые, как макушки сосен, глаза, но от прежней красоты не осталось и следа.
– Она самая. – Девушка покачала головой, подняла корзину с продуктами. – Ты сам как здесь оказался?
Я молчал. Когда все в округе кричат о плохом, ты сам начинаешь верить в худшее. Поэтому вместо радости от встречи со старой знакомой я с призрением рассматривал ее внешний вид, заглядывал в корзину: «Вроде водки нет, хотя, может, пьет запоями», – рассуждал я.
– Я не пью, – Ксюша опустила взгляд. – Тебя всегда было легко понять.
– Прости, – стало ужасно стыдно: «Дурак».
– Да что, думаешь, в зеркало не смотрюсь, хотя лучше бы нет, – Она засмеялась. – Может, кофе выпьем?
Мы вновь возобновили общение: переписывались в интернете, пару раз в месяц встречались погулять, иногда ходили по ресторанам.
Официантка поставила еду на стол и, натянув улыбку, пожелала хорошего дня, мы потянулись к завтраку. День только начался, но вышел он уже паршивым, долгожданное лето все не приходило, неделя дождей наступила не вовремя, отпуск пришлось проводить дома.
– Он снова уволился, на дядю, видите ли, не хочет работать, так работай на тетю, да хоть где-нибудь уже работай, – Ксюша не могла сосредоточиться на еде, постоянно кашляла, давясь от пищи, встававшей поперек горла.
Я молча слушал девушку, пил зеленый, крепко заваренный чай, голода не было, засохшие листья салата совсем не вызывали аппетита. Мы сидели в медвежьем углу, возле большого окна, по которому с одной стороны спускались искусственные лианы, а по другой барабанил дождь.
– И снова я одна тащу все семейство на своих плечах, так и еще Катька приехала, – Она утерла руки салфеткой, откинулась на спинку дивана.
– По-моему, эта Катя слишком много всего хочет, – слова сами вырвались, хотя я вовсе и забыл, кто такая Катя.
– Я давно об этом задумалась, – Ксюша тоже посмотрела на окно. – Она столько всего от меня хочет, но ничего не дает в ответ.
– Стакан, – Я усмехнулся, слишком много раз в последнее время приходилось рассказывать об этом.
– Что, прости? – Не отрываясь от брызг дождя, спросила она.
– Да я выработал одно философское течение, и теперь все нуждаются в нем, – Я вернулся к чаю, а после продолжил: – У нас в жизни всех людей можно измерять стаканами. Есть наполненные, они сформировались как личности, способны помогать, поддерживать, с такими людьми нужно общаться. Другие – пустышки. Их стаканы без воды, и тебе приходится самому вкладывать частичку себя. Ты помогаешь им, отдаешь всю себя, а в ответ они не могут дать ничего, их стаканы пусты. Получается игра в одни ворота, от такого нужно избавляться.
