Стараясь унять сильно бьющееся сердце и сохранять хотя бы
внешнее спокойствие, Майра смотрела, как толстые и унизанные
вульгарными перстнями пальцы госпожи Дуллы Мот тискают кружевную
накидку, украшенную жемчугом.
— Молодец, — растянула губы заказчица, — вижу, что
постаралась.
Отёкшее лицо казалось недовольным, а улыбка — хищной. Майра
кивнула, не решаясь что-то ответить. Слишком многое зависело от
того, заплатит Дулла или велит прийти за деньгами на следующей
неделе. «Если не заплатит, — убеждала себя девушка, — не оставлю.
Сначала деньги».
Рассмотрев кружево на просвет, Дулла причмокнула. Наверняка
представила, какой фурор произведёт, появившись на балу в
ратуше.
— И жемчуг как эффектно смотрится! А ты, глупая, не хотела
вплетать.
— На жемчуг весь аванс ушёл, — посетовала Майра.
— Ах, да. Деньги… — Дулла небрежно отбросила накидку, кружево
заскользило по столу и едва не упало. Майра дёрнулась, но, увидев,
что её работа чудом удержалась на краю, снова замерла в
почтительной позе. — Вот, бери, — на стол со звоном упали монеты,
пять штук.
— Пять рисок? Госпожа Дулла…
— Договаривались на восемь. Три ты уже получила, — нахмурилась
заказчица.
— Восемь за плетение. Нитки мои, но жемчуг отдельно.
— Майра, пять рисок — вполне достойная плата, — в маленьких
глазах Дуллы мелькнула усмешка, она не сомневалась, что мастерице
придётся уступить, никто в городе не заплатит ей больше.
Супруг не отказывал Дулле Мот ни в чём, что касалось нарядов и
развлечений, но сэкономить на нищей кружевнице было для неё делом
принципа. Подруги, увидев обновку, будут искать, к чему придраться,
и не преминут сказать, что Дулла переплатила.
— Конечно, — по обыкновению закатит глаза Крыта, — имея в мужьях
главу города, можно спускать деньги на тряпки, но я никогда не
отдала бы за это восемь рисок!
Что уж говорить о десяти-одиннадцати, если девчонка просит за
жемчуг сверху.
Майра потянула край накидки, придвигая её к себе:
— В таком случае сниму жемчуг и верну в лавку. — Она не была
уверена, что лавочник согласится на отмену покупки, но попытаться
стоило.
— Без жемчуга не возьму! — Госпожа Мот скрестила руки на животе,
отчего её пышная грудь поднялась и чуть не вывалилась из
декольте.
Кружевница замерла, в её взгляде мелькнула мольба:
— Зачем вы так? Знаете, каково наше положение. Отец должен
лекарю…
— Так вот! — Дулла повысила голос, указывая на белоснежную
накидку, достойную богатой невесты. — Зная ваше положение, заказала
у тебя. А ты артачишься. Могу другую мастерицу поискать!
— Поищите, — с поклоном ответила Майра и, прижимая к себе ткань,
попятилась к выходу.
Она очень надеялась, что заказчица окликнет, ведь понравилась
накидка, глаза загорелись, когда увидела. Выйдя за дверь, постояла,
ожидая зова. Ни звука не доносилось из комнаты Дуллы Мот.
***
Толстуха не сомневалась, что кружевница вернётся, чуть не на
колени упадёт, протягивая свою работу. Потом с благодарностью
примет предложенные деньги и попросит сделать следующий заказ.
Дулла, так и быть, даст аванс на плетение кошелька. Хотелось ей в
комплект к накидке ещё и кошелёк, чтобы к поясу привязать.
Непременно с жемчугом! Нынче мода на него.
***
Заупрямилась кружевница, не захотела за бесценок работы сбывать.
Всё бы ничего, поголодать можно — уже привычно, но отцу нужны
лекарства, а в долг уже невозможно просить — со старыми бы
расплатиться!
Всю дорогу до дома Майра корила себя за глупость. Малая сумма —
пять рисок — и ту упустила. Надо госпоже Мот аванс возвращать, а
где взять три риски? Любая модница в городе с великой радостью
носила бы ажурную накидку тонкой Майриной работы, но даже цену, что
предложила супруга градоначальника, никто не даст.
