- Марина Михайловна, не
уговаривайте, я не останусь, - ласково поглаживаю плечо теперь уже
бывшей коллеги. - Две недели отработала, девушку себе на замену
всему обучила. Сегодня я зашла попрощаться. Не поминайте лихом, или
как там говорят?
- Ох, Аллочка, как же мы без тебя?
Столько лет вместе работали...
Добрая старушка не перестает
вздыхать и жалобно складывать руки, а у меня перед глазами картина
мечты: вот я сижу под пляжным зонтом, ко мне подходит загорелый
мускулистый красавец, подаёт коктейль, заводит беседу, а тем же
вечером его пухлые губы скользят по моей влажной коже.
Решилась наконец-то сделать
маленький шажок в направлении исполнения тайных желаний.
- Поезд через два часа, так что мне
пора.
Вру и не краснею. У меня ведь нет
билета. Я решила поступить совсем сумасбродно. Приду на вокзал,
куплю билет на ближайший поезд (желательно на юг) и унесусь в
дальние дали, в свободную новую жизнь.
Что подвигло обычного библиотекаря к
такому отчаянному шагу?
В первую очередь пустота и
никчёмность собственной жизни. Во-вторую – девятнадцатилетний
юноша, бесстыдно зажимавший меня между книжных полок.
Стоило о нём подумать, как
светловолосая голова появилась в дверном проёме.
- Алла, ты уезжаешь? – говорит,
запыхавшись.
- Не Алла, а Алла Григорьевна, -
исправляет его бабушка. – Стасик, и чего ты прибежал? Ну уезжает
Аллочка от нас, новая жизнь у неё начинается.
- Насовсем? – почти обреченно
переспрашивает Стасик.
Киваю и прячусь от цепких юношеских
взглядов. Он, похоже, всерьёз расстроен. Мне тоже немного грустно,
но успокаиваю себя тем, что я поступаю правильно. Какое может быть
будущее у тридцатисемилетней старой девы и девятнадцатилетнего
смазливого парня?
Вот и я считаю никакого. Подумаешь,
один раз жарко целовались между стеллажами, почти разделись там,
свалили несколько книг. Последнее и стало подтверждением для Марины
Михайловны, что между нами со Стасиком что-то было.
С тех пор внука коллеги в библиотеке
почти не было. Если бабушка и просила с чем-то помочь, то
неотступно следовала за ним, не давая нам и шанса уединиться.
Стас смотрел виновато и печально.
Сделал попытку подкараулить меня после работы, но тут на попятную
пошла я. Отмахнулась от него, даже оскорбила.
Зачем я так? Корю себя за это. Вдруг
я разбила ему сердце, как разбили когда-то моё?
- Аллочка, ты же сказала, у тебя
скоро поезд, - напоминает Марина Михайловна, и я вынуждено
встаю.
Прощаемся в который раз. Стас
порывается меня проводить на вокзал, но я стойко держу оборону.
На выходе из библиотеки всё-таки
догнал меня. Приготовилась к признанию в любви, заготовила
добродушный ответ с пожеланиями светлой жизни.
- Зря ты так, Ал, я же помочь хотел,
- голос Стаса вдруг изменился, пропала нежная игривость.
- Спасибо, Стасик, но не нужно, -
пытаюсь аккуратно его обойти, а сердце всё же немного щемит.
Хочется, чтобы он меня ещё раз
поцеловал. Я помню вкус его горячих губ, каждое прикосновение к
открытой коже. Помню, как живо он задирал мою юбку и поглаживал
поверх колготок. Это мог быть прекрасный сексуальный опыт. Но я
струсила.
- Все в библиотеке знают, что ты –
девственница, - неожиданно поясняет Стас, - вот я и предложил свою
помощь. Как же ты в новую жизнь собралась со старым ненужным
багажом? – кивает почему-то на мою юбку, а я не сразу понимаю, что
он имеет ввиду. Продолжаю несообразно улыбаться. Спустя несколько
секунд до меня наконец доходит, и розовые щеки становятся
пунцовыми. Я даже не знаю, что ответить.
Вот как так? Я переживаю, что
разбиваю ему сердце, а он… Помочь хотел.
- Я не девственница, - оправдалась
как-то жалко и развернулась в сторону остановки.
Решимость только усилилась.
Прижимаю сумку к груди. Сначала
автобус, затем вокзал. Половину дороги не замечаю, потому что глаза
застилают слёзы. Больно почти так же, как было тогда, когда моё
сердце разодрали в клочья. А прошло ведь уже семнадцать лет! Почему
я это помню?
