Наталья Калинина
Секрет черной книги
* * *
С благодарностью докторам
Мигелю Ройо Сальвадору,
Марко Фиальосу,
Карле Мендес Сааведра
и персоналу
Барселонского Института Киари, Сирингомиелии и Сколиоза
I
Серый с темными полосками кот сидел перед белой деревянной дверью, словно раздумывая, войти или нет. «Это же комната Кузьминичны!» – подумала Вера и, зашикав и размахивая руками, бросилась бегом по коридору.
– Гаврила! – закричала, когда кот поднял лапу, чтобы толкнуть приоткрытую дверь. – Кыш отсюда! Пошел вон!
Животина лениво повернул голову, и на заостренной, как у его далеких египетских предков, морде отразилось выражение досады – будто у человека, которого вдруг отвлекли от важного дела. Вот сейчас Гаврила назло ей войдет в комнату! Но кот, лизнув поднятую лапу, развернулся и лениво потрусил по коридору прочь. Вера перевела дух, только сейчас поняв, как на самом деле перепугалась, и тихонько вошла в комнату.
Старушка лежала, вытянув поверх тонкого одеяла сухие руки. Вера на цыпочках прошла к кровати и наклонилась, прислушиваясь. От сердца отлегло: спит. Свет ночника, вопреки ожиданиям, не умалял возраста спящей, а безжалостно прибавлял ей лет, высвечивая каждую морщинку. Белоснежно‑ватные волосы обрамляли худое, с ввалившимися щеками, лицо пожилой дамы, подчеркивали желтоватые тени под закрытыми глазами. Надо попросить доктора Савельева еще раз осмотреть Валентину Кузьминичну и взять кровь на анализы. Не нравится Вере эта желтизна кожи, которую пожилая женщина, продолжавшая и в восемьдесят лет следить за собой, днем маскировала тональным кремом «Балет»! «Деточка, кожа должна быть цвета персика, – учила Веру Кузьминична. – А вы, девонька моя, бледны. Вам нужно купить хорошие румяна и тон, обязательно персикового оттенка!» Вера улыбнулась, вспомнив советы старой дамы, и тихонько вышла в освещенный приглушенным светом коридор.
Возле двери сидел, словно дожидаясь ее, кот. Вернулся.
– Ты что здесь делаешь? А ну брысь отсюда! – сердито прошипела Вера, но, смягчившись, поманила животное: – Кис‑кис, пойдем со мной! Я тебе вкусного дам. Пойдем, Гаврила!
Кот дернул ухом, словно в досаде, но лениво поднялся и побрел к медсестринской. В Гавриила, упрощенного затем до Гаврилы, его переименовал из обычного Тишки кто‑то из постояльцев пансионата пару лет назад, когда за обычным с виду котом закрепилась страшная слава вестника смерти. О нем даже написали в областной газете, тем самым обеспечив заведению дополнительную рекламу. Мистики и местный светила науки ломали голову над феноменом полосатого «ангела смерти». Скептики утверждали, что ничего необычного нет в смертях уже находящихся в преклонных годах обитателей частного дома престарелых. Однако же примета, связанная с Гаврилой‑Гавриилом, срабатывала как швейцарские часы: стоило коту, обычно не заходившему в жилые комнаты, нанести визит кому‑либо из стариков, как вскоре тот отбывал в мир иной. Чем руководствовался Гаврила, выбирая, к примеру, не комнату и так уже дышащего на ладан девяностолетнего старика Сидоркина, а энергичной и еще довольно крепкой семидесятилетней Петровны, оставалось загадкой. Но на следующий день пожилую даму обнаружили уснувшей вечным сном в своей аккуратной постели, а старик Сидоркин и по сей день жил и здравствовал. Распространялась примета только на обитателей дома, но никак, к счастью, не затрагивала работников: объевшись на кухне куриной требухи и сметаны, Гаврила частенько дремал под батареей в комнате персонала, а выспавшись, уходил через дверь кухни в палисадник и затем мог не появляться в пансионате сутками.
