Первую книгу серии "Усадьба
госпожи Аннари" можно найти тут https://litnet.com/ru/book/usadba-gospozhi-annari-b465123
Мама лежит у подножия лестницы.
Кровь вокруг расплывается алой кляксой. Глаза закрыты, но грудь
вздымается, и только из-за этого понятно, что мама жива. Бегу к
ней, но меня перехватывает повариха и крепко удерживает:
- Не ори! Твоя мама упала с
лестницы. Сейчас Хота ей поможет.
Вырваться не получается. Стараюсь
быть сильной, чтобы не пропустить возможность помочь, но слёзы
льются помимо воли.
Хота неторопливо, по ощущениям целую
вечность, спускается со второго этажа, осматривает маму и
недовольно кривится:
- Марта, помоги отнести её на второй
этаж. Я сама не дотащу.
- Иду.
Как только Марта ослабляет хватку,
сразу же бегу к маме. Трясу её, надеясь, что она придёт в себя:
- Мама! Мамочка!
Наконец, она приоткрывает глаза и,
словно в бреду, шепчет:
- Татиночка… Мне больно… Мне так
больно…
И снова теряет сознание. Сердце
замирает от страха. Хочу помочь маме, сделать хоть что-то, но не
знаю как. Я слишком маленькая, слишком слабая, слишком неумелая.
Такая беспомощная сейчас! Моей любимой мамочке плохо, а я ничего не
могу с этим поделать.
Они доносят маму до комнаты на
втором этаже, а меня выставляют за дверь. Сижу, обняв колени, и
вслушиваюсь.
Когда слёзы заканчиваются и
получается лишь всхлипывать, дверь спальни открывается, и тётки
выходят. У Марты в руках свёрнутая простыня с чем-то внутри.
Вскакиваю:
- Как мама? Она жива?
Хота проворачивает ключ в замке и
кривится:
- Ничего ей не сделалось. Жива она.
А вот ребёнка скинула.
- Я хочу её увидеть!
- Твоя мама болеет. Не нужно её
беспокоить.
- Но…
Они не слушают и уходят.
Спускаюсь за ними, вижу, как берут
лопаты и отправляются в сад. Казалось бы, после новости о том, что
мама жива, мне должно полегчать, но почему-то становится только
тревожнее. Словно уже случилось что-то непоправимое, страшное. Но
словно это только начало и теперь всё изменится.
Дождавшись возвращения женщин, снова
прошу их разрешить повидать маму. Марта отмахивается от меня, а
Хота кривится:
- Твоей маме нужен покой. Её пока
нельзя навещать.
Не действуют ни слёзы, ни уговоры.
Злыдни больше не притворяются, не лгут. Теперь их поведение
совпадает с тем, что я о них думаю. Так надеялась, что ошибаюсь,
что слишком маленькая и не понимаю… Но я оказалась права.
Ощущаю полное бессилие. А ещё мне
очень страшно. Настолько, что хочется бежать отсюда подальше. Не
выдерживаю и забиваюсь в угол своей комнаты. Твержу себе:
- Это сон! Это просто страшный
сон!
Знаю, что не сплю, но как же хочется
ошибиться!
Марта зовёт меня на ужин. Ставит
передо мной тарелку супа и точно такие же перед собой и Хотой. Они
приступают к еде. Даже в таком состоянии ощущаю голод, но не могу
заставить себя начать есть. Суп кажется неправильным. Лица злобных
женщин кажутся неправильными тоже. Внутри звенит от ощущения
опасности.
Откусываю кусочек хлеба и медленно
его прожёвываю.
- Ешь давай, - не выдерживает
Хота.
Вскакиваю из-за стола:
- Спасибо, но мне не хочется.
Женщины тоже поднимаются из-за
стола. Не дожидаясь того, что последует дальше, позволяю себе
поддаться чувствую опасности, которое уже вовсю вопит: «Беги! Беги
отсюда! Скорее!»
Забегаю в комнату и слышу за спиной
топот – каким-то чудом у меня есть фора, но это не надолго.
Открываю окно, выпрыгиваю в сад и прячусь за ближайшим пышным
кустом. Затаиваюсь. Даже дыхание задерживаю, чтобы себя не выдать.
Только повторяю про себя: «Меня здесь нет. Меня здесь нет»…
- Сбежала, поганка! – доносится из
спальни голос Марты.
- Ничего, когда-нибудь
проголодается, - хмыкает Хота.
Они замолкают. Сижу, делая
осторожные вдохи и продолжая твердить: «Меня здесь нет. Меня здесь
нет». Через пару минут слышу разочарованное:
