Зудящая над ухом муха – большая
проблема. Особенно, когда в кабинете обсуждаются вопросы
государственной важности. Постные лица министров, одного тайного
советника и парочки шпионов кривились, когда крылатое насекомое
пролетало мимо, а я, вооружившись свернутой газетой, бесшумно
двигалась за ней.
Кровожадное убийство остановил
усталый вздох лорда Лесли:
– О, боги, Эвелина… Это свежий номер
Хроник.
Пришлось отложить нечитанную прессу,
потому что лорд Лесли был моим работодателем, и его слово вот уже
пять долгих лет было законом не только для меня, но и для всех
обитателей этого дома. А вот муха его совершенно не слушала.
Собравшиеся в кабинете мужчины лишь
лениво глядели, как я молча распахиваю окно, мысленно взывая к
разуму крылатой.
На меня, личного секретаря лорда
Лесли, уже давно не обращали внимания, для окружающих я была скорее
тенью, чем человеком. Именно потому, что являлась вечным спутником
лорда, посвященным в его жизнь, как никто. Я – о, Драконья матерь!
– знала, что он спит голышом и любит есть яблоки с солью. А еще он
грезит работой, уделяя ей все свое время.
Сейчас он сидит за столом, подпирая
рукой щеку. Красивый молодой мужчина с длинными черными блестящими
волосами, аристократически изящный и бледный, как любой дракон –
идеальный Александр Маккейн лорд Лесли собственной персоной. Гладко
выбрит, причесан, ухожен и строг, как чертов педант. Впрочем, он и
есть чертов педант. Даже все его шейные платки, запонки и перстни
имеют знаки его рода, потому что к любым классовым различиям он
относится с фанатизмом. Он лорд по праву рождения, его имя восходит
к основателям столицы. Он жуткий и совершенно чопорный,
рассудительный и холодный дракон, в котором помимо деловой хватки,
жесткости и профессионализма нет ничего. Он словно ходячее
секретарское бюро на ножках.
– Эви, – шевельнулись его губы, и я
поняла, что неприлично долго пялюсь на него.
Захлопнув окно, я с досадой
обнаружила муху на лысине одного из штатских советников.
Губы лорда Лесли изогнулись в
усмешку. Хотя он делал вид, что слушает доклады своих коллег по
государственным делам, он увлеченно наблюдал за тем, как я буду
выкручиваться. А я, конечно, собиралась прикончить надоедливую
гадину с особой жестокостью. И я не о штатском советнике, хотя он
был очень нудным сегодня.
Они обсуждали ввоз шелка и зерна.
Полагаю, лорд Лесли, как аристократ, лишь притворялся, что его
волнуют проблемы такого рода. Он уже все уладил и с зерном, и с
шелком. Гораздо важнее сейчас была встреча с лордом Хэмилтоном,
чьей дочери уже исполнилось восемнадцать. Хорошая партия для Лесли.
Он уже второй год говорит о женитьбе и, кажется, созрел для того,
чтобы сделать какую-нибудь девушку счастливой обладательницей
своего славного имени. Разумеется, девушка должна быть с
родословной как у породистого скакуна. Юная леди Хэмилтон, кажется,
годилась.
Экономка как раз вкатила в кабинет
тележку с чаем.
Нехорошо, если муха угодит
кому-нибудь в сливки. Впрочем, одному из советников, тощему и
облезлому, это нисколько не повредит.
За чашкой чая мужчины несколько
расслабились, позволяя себе шуточки. Вечно крутясь в обществе
подобных джентльменов – властных и богатых драконов – я поняла, что
от бедных людей они отличаются только размером самомнения. Шутки у
них иной раз были такие же скабрезные и пошлые. Вот сейчас один из
лордов возмущался по поводу дурного вкуса советника Беренгтона, ибо
тот заимел в любовницы женщину немолодую и с квадратным
подбородком. Да, как же так – квадратный подбородок у женщины! –
восклицал он. Да она уже и немолода. Посудите сами, ей двадцать
три! Экая пошлость, заводить интрижки с престарелыми дамочками.
