— Ну здравствуй, новая жизнь.
Улыбнулся и быстро свернул лыбу. Из-за шрамов на лице я больше
пугал людей своей ухмылкой, чем вызывал что-то положительное.
Спасибо одному моджахеду, который решил, что мне требуется пластика
на лице, а то я очень грустный, когда убиваю людей.
Резкий свет ударил в глаза, я пытался проморгаться. Чувствовал
себя так, будто бухал всю ночь и сейчас полдень, а прямо в лицо
светит яркое солнце. А в голове звучали голоса пацанов, что полегли
на той операции.
Тут сухо, как в пустыне, потому то теплый воздух без капли
влажности сдавил мое дыхание. Зрение стало кое-как возвращаться.
Глаза наконец-то привыкли, и я осмотрелся. Покрутился на месте и
увидел:
Что-то похоже на смесь Египта и Турции. Эти страны я знал по
многочисленным вылазкам и работе в команде зачистки врагов
государств. Как в этом песчаном мире могут жить растения? Особенно
похожие на лиственные кусты, которые рандомно натыканы по площади.
Будто оазис, кто-то заморочился, чтобы эта пустыня была не совсем
безжизненна и тут можно было как-то жить.
Принюхался: запах рынка и чего-то еще, что-то похожее на запах
пота. Значит, рядом люди — много людей. Нужно быть готовым к любым
событиям. Постояв еще немного, — прям курорт какой-то, а не новый
мир, который я почему-то должен спасать. Ну эта богиня не слушала
меня: я не тот, кто может кого-то спасти.
Окружали меня одноэтажные домики, собранные из разных камней, —
гранит что ли? Выступающие булыжники накиданы друг на друга и
держатся только из-за своих размеров и веса. Огромные деревянные
двери в каждом домике, а вместо ручек большие железные кольца,
покрытые ржавчиной.
Хоть домики и выглядели добротно, но они просто кричали, что
давным-давно устали, и сейчас уже доживают свой последний век. Все
больше казалось, что кто-то не сильно старался при стройке — как
получилось, так и получилось. Окна маленькие, и все покрытые пылью
и безжизненностью этого мира.
Почему безжизненность? Меня не покидало ощущение, что в это
место просто согнали людей. У них не было выбора, и поэтому живут
здесь.
Стоял на дорожке, камни на ней были разные и не сильно собранные
вместе, отчего она была неровной и ухабистой. Даже сейчас какой-то
булыжник давил мне в кроссовок. Возможно, она была выложена
давным-давно и постепенно приняла свою неровную форму из-за
естественных процессов, а может, кто-то сильно халтурил, когда клал
все это добро. Нашли камни — эти на дома, а эти кидайте между,
пусть будет хоть какая-то дорога.
На меня снова накатило.
Последние десять лет я работал в группе по зачистке врагов
государств по всему миру. Революционеры, повстанцы, террористы,
убийцы. Нам платили за то, чтобы неправильные люди больше не
существовали. У нас была слаженная группа из десяти человек. Я не
был командиром, а был таким же солдатом, — как и другие — что
просто выполнял приказы.
Как так получилось, что меня сделали тем, кто планирует каждую
операцию, я уже не помню. Просто в какой-то раз я предложил, как
лучше провести разведку на новой местности, как лучше расставить
бойцов и как захватить цель с меньшим шумом.
Попробовали раз, потом другой. И в нашей группе я стал
сценаристом заданий. Меня так и прозвали потом — Сценарист.
Я хмыкнул себе, что опять погрузился в свои мысли.
— Посмотрим, каков на вкус новый мирок, который так отчаянно
хочет сохранить какая-то богиня.
Говорил: я больше по зачистке, ликвидации, но никак не по
спасению. Но кто откажется от еще одного шанса?
Очень надеялся, что тут не средневековье со стремной одеждой и
нравами, когда тебе можно отрубить голову просто так.
Оторвав голову от дорожки, я увидел четверых подростков, которые
шли мне навстречу.
