– Прошу тебя!
Элла не знала, сколько раз в жизни она слышала эти слова. Но этот раз она запомнит надолго.
– Прошу тебя, Элла, не уезжай.
Элла стояла в терминале международного аэропорта Сиднея. Держа в руках паспорт и посадочный талон, она смотрела в мокрые от слез глаза своей матери – такого же янтарного цвета, как у нее самой. В какую-то секунду она была готова сдаться. Оставлять мать одну с отцом было опасно.
Но, учитывая все то, что произошло, у нее не было другого выбора.
– Дома так хорошо…
– Нет! – отрезала Элла. – У меня есть квартира, которую я купила в надежде, что ты переедешь ко мне. Но ты предпочла остаться с ним.
– Я не могу его бросить.
– Нет, можешь! – В том, что касалось ее отца, Элла была непоколебима. – Он бил меня, мама!
– Ты просто очень сильно его расстроила, Элла. Ты хотела, чтобы я от него ушла.
Мать Эллы жила в Австралии больше тридцати лет. Она вышла замуж за австралийца, но, несмотря на все это, так и не научилась сносно изъясняться по-английски. Элла знала, что если она не уйдет сейчас, то этот разговор будет длиться еще долго. Поэтому она в очередной раз сказала то, что считала единственно верным в сложившейся ситуации:
– Полетели со мной.
Элла протянула матери второй билет, который купила втайне от нее.
– Но как?
– У меня с собой твой паспорт. – Элла достала его из сумки и показала матери, чтобы та не сомневалась в серьезности предложения. – Пришло время положить этому конец. Ты можешь вернуться на Сицилию к своим сестрам. Начнешь новую жизнь… – Элла знала, как ее мама скучает по Сицилии и своим сестрам. Ей просто не хватает храбрости решиться на этот шаг. Поэтому Элла решила взять ситуацию в свои руки.
– Я не могу.
Элла была готова сделать все, чтобы уговорить маму покинуть Австралию. До последней минуты она надеялась, что мама согласится.
– Доброго пути, Элла.
Неужели мама и правда не понимает, насколько все серьезно?
– Я уезжаю надолго, мама.
– Но ты обещала съездить на Сицилию.
– Обещала. – Эмма не была уверена, что выполнит просьбу матери. – Но я надеялась поехать туда вместе с тобой.
– Когда будешь там, передай привет своим тетушкам. Моим любимым сестрам. Скажи им… – Габриэла на секунду замолчала.
– Ты же понимаешь, им лучше не знать. – Элла серьезно посмотрела на мать. Учитывая, что даже приехать в аэропорт на прощание с дочерью было связано для ее матери с большой опасностью, нет смысла рассказывать сестрам, что ее жизнь в Австралии похожа на сказку. – Я не хочу врать, мама.
– Зачем ты так со мной, доченька? – спросила Габриэла. Из ее глаз снова потекли слезы.
Элла никогда не шла на уступки. Возможно, в ней текло больше сицилийской крови, чем австралийской. Габриэла сама была такой же. Но за эти тридцать лет многое изменилось.
«А зачем ты так со мной, мамочка? – думала Элла. – Ты стояла и смотрела, как он избивает меня. Почему тебе не хватает смелости покончить с этим раз и навсегда?»
Эти мысли, казалось, ни разу не отпустили ее с того самого дня. Но она не делилась ими ни с кем и никогда. Даже с матерью. С того самого дня.
– Мне нужно идти. – Элла посмотрела на табло. Ей действительно пора было проходить таможенный досмотр. Кто знает, сколько это продлится? В последний момент ее голос все-таки дрогнул: – Мама, пожалуйста…
– Ступай, Элла.
Обняв и поцеловав мать в щеку, она отправилась в зону таможенного контроля.
В их семье все решали деньги. Никто не спрашивал, кем она хочет быть, ее просто устраивали в институт, потом на работу.
