Агафья, Хранительница радужного
пути, неподвижной статуей стояла на берегу Мрачного озера,
погрузившись в себя и отрешившись от звуков мира. Жуткая тишина
накрыла озерные воды и прибрежную поляну. Казалось даже воздух
исчез из пространства и краски не просто вымерли, но белесым пеплом
осыпались к ногам самовилы.
Точно также замерла Марфа у кромки
мертвой воды в другой части королевства Элтаннин.
Обездвиженными куклами застыли на
всех островах планеты Тубан хранительницы врат, дожидаясь мертвого
часа.
Сумерки утра или мертвый час - время
между ночью и восходом светила, когда все живое спит непробудным
сном, растворяясь во снах и кошмарах. В эти минуты воды Мрачного
озера преображаются до неузнаваемости. Черная непроглядная тьма и
недвижность растворялись в утреннем сумраке, и озеро становилось
чистым, как слеза младенца. Беспечные радужные рыбки сновали в его
глубине, легкая рябь покрывала водное зеркало, разноцветные цветы
распускались у кромки там, где волна целовалась с берегом.
С первой минутой наступления
мертвого часа оживали все хранительницы врат. Обнаженными ступали
они в радужную купель богини Ириды и в самом центре озера окунались
с головой. Если знать тайную тропку, можно сухой дойти до нужной
точки водоема и раствориться в живительной влаге без остатка,
смывая заботы дня и набираясь сил для жизни и радости.
Окунувшись, самовилы всплывали и
замирали в сердце озера, запрокинув головы и раскинув руки ладонями
вверх. За несколько минут до полноценного рассвета озерная вода
прозрачной змеей поднималась со дна по спирали и оплетала тела жриц
Радуги, покрывая причудливым разноцветным узором. За минуту до
восхода семь разноцветных световых столбов вырывались из женских
тел, устремляясь в небеса навстречу светилу, рассыпались мириадами
радуг и растворялись в первых солнечных лучах. Растворялись, но не
исчезали, разлетались по мирам За-Гранья дарами богини Ириды: кому
дождь несли, кому урожай богатый, а кому и несчастье в качестве
наказания за глупость, жадность, жестокость или другие неприглядные
деяния.
Радуги-дары исчезали в солнечных
лучах, жрицы оживали, переставали напоминать живых кукол и всласть
плескались в Мрачном озере, пока светило не поднималось над
кромками лесов и гор. Целебные озерные воды дарили жрицам Радуги
магию любви и очарования, жизни и долголетия. Собственно, растратив
радость жизни, жрицы не умирали. Они уходили в воды Мрачного озера,
становясь его частью.
Но и самовилу могла погубить
жадность. Не рассчитала время, осталась в воде – пеняй на себя.
Мрак мгновенно поднимался из глубин секунду назад прозрачного
водоёма, и горе той жрице, что не успела ступить на берег. Мертвой
галькой опускалась она на дно, теряя не только жизнь, но и
способность к возрождению.
Сумерки растаяли. Наступил рассвет.
Обновленные жрицы, радостно улыбаясьутру и светилу, отправились по
своим делам: кто лисконнов кормить, кто лес проверять, кто
ручьи-родники обихаживать.
Обновленная энергия семи стихий
легкими волнами будоражила кровь, и сердце сладко замирало в
предвкушении.
До Ночи полной Радуги оставалось
несколько дней.
Пламя внутри зеркала За-Гранья
превратилось в арочный проход. Райна Эдассих глубоко вдохнула,
произнесла последние слова древнего заклинания и всем телом
прикоснулась к поверхности зеркальной глади. В ту же секунду
погасли свечи, красное пламя арки вспыхнуло ярче самой яркой звезды
созвездия Дракона, и королева исчезла из своей комнаты.
Райна прекрасно помнила путь к
оазису Но-Ха кружным путем. Узкую тропку сквозь осколки разбитых
зеркал За-Гранья однажды показал ей Верховный жрец, Эр Наг Тэ. По
этой запутанной тропинке можно было, минуя стражей и не используя
порталы мгновенного перехода, добраться куда угодно. Главное, не
оборачиваться назад и производить как можно меньше шума, чтобы
шустрые демоны Аббадона не заметили и не присосались к едва
заметному в антрацитовой темноте переходов радужному сиянию
ауры.
