Глава 1. Война не приносит победы
Марильда Дженкс, 16 лет. Огайо, США
Дождь стучал по крыше школы мерзким метрономом. Марильда прижала ладони к ушам – так грохотали колёса фуры, переехавшей маму три года назад. «Отстаньте!» – хотелось заорать на парней, преградивших путь к выходу. Но она лишь прошипела:
– Чего надо?
Старшеклассник в кепке «Detroit Tigers» ухмыльнулся:
– Ты же дикарка Дженкс? Дедуля-лесник научил медведей бояться? Покажи трюк!
Его дружки загоготали. Марильда сжала ремешок рюкзака – под ним лежал складной лук. Подарок деда на 14 лет. «Для защиты, малышка. Не для…» Он не договорил. Никогда не договаривал.
– Трюк? – её голос показался плоским, как доска для разделки оленины. – Вот.
Каблуком она вдавила ему подъём стопы. Пока орал – проскользнула в кабинет биологии, захлопнула дверь. Идиоты. Все, как тот водитель: «Я не видел её в тумане!»
Стол у оконной решётки снова исцарапан надписями: «Freak», «Witch», «Your mom sees you?». Марильда дёрнула решётку – ржавая, податливая. За окном – крыша гаража. Два метра вниз. Не смертельно.
Прыжок отозвался болью в щиколотке. Знакомая боль. Так же болели ноги, когда она бежала 5 миль через лес к месту аварии. Поздно. Всегда поздно.
Дождь хлестал по куртке. В кармане – ключи от её квартиры в центре. Подарок папы-миллионера, который купил дочери «нормальную жизнь» после смерти жены. Чужой пентхаус с видом на бетон.
У подъезда её ждал Кевин «Пятак» Роули. Сын шерифа. Глаза мутные, как у раненого лося.
– Дженкс… Твои стрелы. Папа говорит, это незаконно. Дай – или…
– Или что? – Марильда достала лук. Не раскрыла – просто провела холодным металлом по чужой щеке. – Расскажешь, как ты сливал в реку отходы из гаража? Или как Луизе Брикман «помог» забыться после вечеринки?
Он побледнел. Она толкнула его в кусты:
– Исчезни. Или папочка узнает, чей нож в сарае у Брикманов.
Лифт в пентхаусе пах ландышами. Духи мамы. Папа купил ящик. В прихожей валялся конверт с деньгами («На книги, солнышко») и записка: «Улетаю на выставку. Звони!». Она не звонила 4 месяца.
На кухне – печенье «Mrs. Fields». Мама пекла лучше. Марильда швырнула коробку в мусорку, поставила чайник. За окном горел неон супермаркета «Дикий лес». Снова вспомнилось: «Чокнутая», «Дочь того сумасшедшего лесника», «Дикарка»… Ярлыки облепили её, как пиявки.
Она полезла на подоконник – ритуал с 15 лет. Высоко. Опасно. Почти как на скале над озером, где мама учила её стрелять.
В руках – потрёпанная «Нарния». На форзаце – надпись: «Марильде – пропуск в мир, где деревья помнят твоё имя. Люблю, папа». Он подарил её в день похорон.
Чайник пронзительно засвистел. Марильда потянулась к нему, мокрый подол куртки шлёпнулся на батарею, а локоть с железными нашивками ударился об окно.
Хлоп.
Стекло за спиной вдруг исчезло. Небо превратилось в звёздную паутину. Внизу – не асфальт, а бездна, пахнущая хвоей и озоном. Неужели оконные стёкла так легко разбить?
– Пап… – только и успела выдохнуть Марильда, взмахивая руками.
Книга выскользнула из рук. Страницы захлопали, как крылья испуганной птицы.
Глава 2. Иногда выход там же, где вход
Ингвар Торесен, 13 лет. Осло, Норвегия
Мост Аструпа страдал под декабрьским ветром. Ингвар прижался к перилам, пытаясь укрыться от снега, падающего хлопьями грязной ваты. «Безвыходных положений не бывает», – сказала когда-то мать, вытирая кровь с его разбитой губы… Она умерла в больнице для бездомных, держа его руку. «Люблю. Будь сильным». Ему было десять.
– Эй, щенок! – выкрикнули сзади.
Микаэль Братт, шестнадцать лет. «Старший» из приюта «Солнечный берег». От него несёт запахом дешёвого пива и злобы…
– Где мои кроссовки?
– В помойке, – Ингвар не обернулся. – Там твоё место.
