От
автора
История непростая. Будут слезы,
эмоции, нервы. Будет страсть и боль, все в рамках свободы, воли и
закона, но поволноваться придется. Я не пишу радужные истории,
но мои книги всегда заканчиваются хорошо. Я - маньяк ХЭ! Я -
голодающий на сильные эмоции и встряски, потому для меня 18+ не
только эротика, но и моральная нагрузка.
Герои будут ошибаться,
оступаться, притираться, но я сделаю все, чтобы они были счастливы.
И мы вместе с ними.
Буду очень благодарна, если вы
оцените книгу, напишете отзыв, расскажете, чем она вас зацепила,
что привлекло, а что оттолкнуло. Я всегда пойду навстречу и
расскажу обо всем, что покажется непонятным. Я с радостью приму
замечания и обоснованную критику. Спойлеры, сор и хамство не люблю,
потому, скорее всего, удалю такие комментарии. Извините меня
заранее.
С любовью и
признательностью,
Ваша Ди
----------------------
Глава 1
Валерия
– Лера, ты должна ему понравиться, – ворчит мачеха и небрежно
поправляет мою прическу. Заплетенные косы неприятно стягивают кожу,
а булавки больно утыкаются в затылок.
– А он мне нет? – отстраняюсь и недовольно шикаю, но,
столкнувшись с гневным, почти черным взглядом мамаши, покорно
киваю.
– Не смей даже думать, – Валентина грозит ухоженным пальцем.
Длинный маникюр под цвет алого платья такой же кривой, как и её
нос. Сколько грима не клади, лучше мачехина рожа не станет.
Опускаю глаза, знаю, что у меня нет выхода, и коварная дрожь
страха мчится от шеи до поясницы. Запахи лака для волос, приторного
парфюма Валентины и растаявшего снега забивают нос. Морщась, смотрю
в боковое окно и впускаю в сердце холод и безразличие. Любить
мне теперь запрещено, вряд ли богач окажется принцем. Это вам не
сказка о Золушке.
Машина тащится по ночному городу, глотая встречные неоновые
огни. А мне страшно. Так сильно, что колени врезаются друг в дружку
до боли, и пальцы рук немеют, когда я пытаюсь вытолкнуть обиду
через сжатые кулаки. Чем ближе банкетный зал, тем глуше под горлом
бьётся сердце, и острее ногти впиваются в ладони. Я – кукла,
которую собрались выгодно продать.
– А если я ему не приглянусь? – из последних сил цепляюсь за
шанс отступить. Я все еще живу иллюзиями и хочу выйти замуж по
любви.
Ловлю в пролетающих огнях города широкую и яркую афишу с
надписью «Блеск». Моё время блистать закончилось. И почему я не
плачу, не сопротивляюсь, не пытаюсь найти выход?
– Дура, – запоздало отсекает мачеха и, глядя в карманное
зеркальце, поправляет помаду на сморщенных губах. – Пока Анатолий
жив, у тебя есть возможность все исправить. Или решила на мою шею
долги папаши повесить? – она даже не поворачивается, я и так знаю,
что в глазах пылает неприязнь.
– Нет, – отвечаю тихо и опускаю голову. – Но вы же знаете,
как…
– Какая ты тряпка? Знаю, – Валентина резко закрывает зеркальце,
отчего я вздрагиваю. – Вся в отца. Включай мозги, – она стучит
ногтем по виску. Вот бы проломила дырку в своей голове! – Иначе
вылетишь вместе с инвалидом-родственничком на улицу.
Правду говорит. Ей ничего не стоит оставить нас ни с чем и
выбросить. Папа хоть и жив, но слаб и защитить меня не может, а
счета, которые на грани падения в глубокий минус, контролирует
мачеха – исполнительный директор сети магазинов «Sun-sound». Она и
свою дочь подложила бы под первого встречного, да только та мала
ещё.
Валентине понадобилось две недели, чтобы совратить отца. После
отдыха в Париже они сразу поженились. И у меня появилась вредная и
несносная десятилетняя сестра Клава. А потом потянулись тяжелые
пять лет жизни. Половину этого времени мы боролись с папиной
болезнью, а в перерывах я пыталась учиться и свыкаться с тем, что я
не такая, как все.
– Я не умею соблазнять, в отличие от некоторых, – смелею. Терять
все равно нечего. Моя школа – несправедливая жизнь, без возможности
поступить в универ счастья.
