Эпиграфы к частям – отрывки из
моих стихотворений.
Их можно почитать в сборнике
«Вычеркивай». Ссылку можно найти в аннотации.
––––––––––
Любите сильно и бескорыстно, и
пусть ваши желания сбываются!
Д. Билык
––––––––––
Шаг вперёд, шаг назад. И
снова
заплетать стоны в звуки
ночи.
Выгнув спину, выкрикнуть в
воздух
и услышать родное:
«Хочешь?»
Звенят лампочки на ёлке, из окна золотой фонарь щедро поливает
смуглую кожу янтарём и отражается в призрачных глазах
блёстками-боке.
– Моя-а-а, – ласково шепчет гость, наклоняясь.
Я пытаюсь увидеть его облик, цвет волос, рост и фигуру, но в
памяти отпечатываются только нежные прикосновения и сияние светлых
радужек любимого. И голос: немного печальный, надёжно-властный и
очень волнующий. Мой лучший мужчина. Мой мираж и мечта.
Куранты грохочут из соседней квартиры, слышатся поздравления «С
Новым Годом!», а у нас играет Ханс Зиммер, раскрываясь в широкой
палитре звуков. Но ещё шире наше сплетённое дыхание. Одно на
двоих.
И страсть разрастается, будто веточки хмеля, усыпанные лохматыми
цветами. И счастье цепляется за каждое движение навстречу,
размеренный стук кровати о стену, вынужденные паузы, чтобы
наполнить грудь воздухом и почувствовать крепкие мускулы
ладонями.
Моё призрачное счастье.
Дрожь колко спешит по спине и влечёт меня за тёплыми пальцами,
что безудержно изучают каждый изгиб моего тела. Вниз, вверх, в
сторону. Ловко, необратимо, жестоко.
Я в его власти, но не знаю, кто он и почему пришёл. Отдаюсь
всецело, потому что нет слаще шероховатых губ, нет жарче
настойчивых рук и терпко-пряных поцелуев, вытягивающих из меня
протяжные стоны.
Языки переплетаются в неистовом танце, тела изгибаются,
покрываясь серебристыми бусинами пота. Жгучая, но приятная нега
льётся по венам. Травит или излечивает, я не знаю, но готова пить
без конца и края, наслаждаясь последними минутами этой сказки.
Кричу, когда волна экстаза простреливает позвоночник, и
распахиваю глаза…
Каждый раз одно и то же.
Упираюсь мутным от слёз взглядом в стену и ищу в знакомых тенях
по углам успокоение.
Стол, кровать, шкаф. Пустая безжизненная квартира для загнанной
души. Пламя всё ещё бурлит в крови и колючками обжигает кожу,
крутит нервы.
Ног не чувствую, но сладко-горькое послевкусие сна заставляет
привстать. Не слышно голосов, на улице тихо-тихо завывает метелица,
шурша ветками высокого тополя за окном. Хлопья мокрого снега
залепляют стекло мокрой ватой и раскрашивают золотой свет фонаря в
нежно-голубой.
Или это от слёз так искажается свет?
Плачу, потому что устала от бесконечных бессмысленных снов. Хочу
просто жить. А они не дают. Каждый декабрь. И с каждым годом все
тяжелее и тяжелее их ждать.
И отпускать.
Раз – и рывки мощнее,
сильнее,
два – и помчится по крови пламя,
три – заплетаются вены хмелем,
а на четыре мы ввысь улетаем.
– Не ори на меня! – взрываюсь и с грохотом ставлю чашку на стол.
Кофейные капли выплескиваются на руку. Мама испуганно смотрит на
меня и поджимает губы. Добавляю, продолжая психовать: – Я не буду
жить по твоему уставу, как ты не поймёшь?!
Она поднимает ладони и отходит к мойке.
– Ярина, останешься одна, – не предполагает, а ставит клеймо. –
Это всего лишь сбор пар на вальс, не обременительная встреча. Не
понравится, не будешь участвовать. Раньше ты так любила танцы, что
сейчас случилось? Чего ты боишься?
– Я ничего не боюсь. – Слова тонут на дне пустой чашки, а вместе
с ними и моё уважение к себе. – Просто не хочу. Сколько раз
повторять?
– В двадцать четыре «не хочу»? – голос мамы набирает оборотов и
свистит на верхних нотах, но плеск воды внезапно перекрывает звуки
и дарит мне немного желанного покоя.
