Предчувствие ненастья
Элеонора стояла у высокого, почти во всю стену, окна гостиной. Стекло, хоть и тщательно вымытое служанкой Мэри, казалось мутным от осенней сырости. Дождь, начавшийся еще ночью, не унимался, лишь менял интенсивность: то затихал, превращаясь в мелкую морось, то обрушивался на землю плотной стеной, заставляя замирать дыхание. В такие дни родовое поместье Эверли Холл, обычно полное света и жизни, казалось угрюмым и заброшенным.
За окном, в серой дымке, едва проглядывал сад. Голые ветви старой яблони, некогда гордости Эверли Холла, беспомощно раскачивались под порывами ветра. Листья, последние остатки былой роскоши, жалко трепетали, пытаясь удержаться, но ветер был безжалостен, срывая их и унося вдаль. Элеонора невольно сравнила себя с этим деревом. Она тоже ощущала себя такой же беззащитной перед надвигающейся бурей.
Внутри нее росло смутное, но настойчивое предчувствие беды. Она старалась отогнать его, занять себя чем-нибудь, но тревога только усиливалась. За последние месяцы их семья, некогда уважаемая и вполне обеспеченная, оказалась на грани полного разорения. Отец, лорд Эдвард Эверли, человек увлеченный и доверчивый, вложил почти все свои сбережения в рискованные предприятия, которые, увы, не принесли ожидаемой прибыли. Скорее, наоборот, обернулись полным крахом.
Теперь Эверли Холл, предмет гордости нескольких поколений, мог уйти с молотка. Элеонора не могла представить себе жизнь без этого дома, без его скрипучих половиц, высоких потолков, огромной библиотеки и старого сада, в котором она провела все свое детство.
В гостиную вошла ее мать, леди Элизабет Эверли. На ее лице, обычно лучезарном и приветливом, лежала тень глубокой печали. Она осунулась, постарела на глазах. Каждый день она проводила в молитвах, надеясь на чудо, но чудо не спешило.
– Элеонора, дорогая, ты здесь? – спросила она тихим голосом, подходя к дочери. – Я надеялась, что ты чем-то занята, а не стоишь у окна, глядя на дождь. Это только усугубит твое настроение.
Элеонора обернулась и попыталась улыбнуться матери.
– Прости, мама. Просто… не могу найти себе места.
– Я понимаю, милая. – Леди Элизабет подошла и обняла дочь за плечи. – Это трудные времена для всех нас. Но мы должны держаться вместе.
– Я знаю, мама. Но что будет с нами? Что будет с Эверли Холлом?
Леди Элизабет вздохнула.
– Мы должны надеяться на лучшее, Элеонора. Твой отец делает все возможное, чтобы найти выход из этого положения.
Но Элеонора знала, что надежды почти не осталось. Она видела отчаяние в глазах отца, слышала его бессонные метания по ночам.
– Сегодня должен приехать кузен Артур, – проговорила Элеонора, стараясь скрыть дрожь в голосе.
Лицо леди Элизабет помрачнело.
– Да, я знаю. Твой отец говорил с ним.
Артур Пенхаллоу, дальний родственник по отцовской линии, был богат, влиятелен и… совершенно невыносим. Он владел несколькими поместьями, шахтами и банками. Всегда смотрел на Элеонору и ее семью свысока, демонстрируя свое превосходство. Он приезжал к ним редко, и каждый его визит оставлял неприятный осадок.
– И что он хочет? – спросила Элеонора.
– Твой отец надеется, что он сможет помочь нам. Артур очень богат, ты знаешь.
– Помочь? – Элеонора усмехнулась. – Или воспользоваться нашей бедой?
– Не говори так, дорогая. Артур – наш родственник. Он не оставит нас в беде.
Но Элеонора не верила в это. Она знала Артура слишком хорошо. Он был эгоистичен, холоден и расчетлив. Он никогда не делал ничего просто так.
В этот момент в гостиную вошел лорд Эдвард Эверли. Его лицо было бледным и измученным.
– Элизабет, – обратился он к жене, – нужно подготовить комнату для Артура. Он приедет сегодня после полудня.
