Никто так не меняет историю, как
историки.
Орбис из Дома
Крадущихся, Глава кафедры источниковедения в Шолоховской
Академии
Попросите меня охарактеризовать
Мелисандра Кеса одним словом, и я скажу – самоуверенный.
Мы были знакомы недолго, но я уже
знала: он из тех людей, кто живёт так, будто у него в кошельке
лежит официальное разрешение творить что вздумается – с личной
подписью Отца Небесного. Сокрушительная харизма, беспощадная.
Полный бесповоротный каюк.
Когда я в прошлом месяце
познакомилась с Мелом, он представился исследователем, изучающим
историю шести древних амулетов богов‑хранителей. Однако это
оказалось ложью.
На самом деле Мелисандр Кес был
Свидетелем Смерти (то есть судмедэкспертом) в жандармерии
Саусборна. А вот его младший брат Балтимор действительно изучал
амулеты: писал о них дипломную работу и заодно пытался собрать их
вместе – все шесть были разбросаны по миру. Добывая один из них,
Балти трагически погиб.
Я думаю, каждый может представить
себе горе Мелисандра в ту ночь, когда он узнал о смерти брата. Мел
не смог смириться с произошедшим. Он решил продолжить дело
Балтимора: найти эти амулеты самостоятельно и выяснить, в чём же их
секрет.
На первый взгляд они казались просто
симпатичными безделушками. Но Балтимор считал, что в них скрыта
некая тайна, причём настолько серьёзная, что может на корню
переписать наше видение истории богов‑хранителей.
Поиски амулетов в исполнении
Кеса‑старшего стали похожи не столько на историческое исследование,
сколько на авантюрное расхищение музеев и гробниц. Я оказалась
невольной пособницей в одной из краж Мелисандра, что обернулось для
меня грандиозными проблемами на работе. А сам Кес тогда извинился
и… просто сбежал, оставив меня в одиночку разгребать последствия. С
тех пор мы не виделись.
Вплоть до сегодняшнего дня.
Поняв, что передо мной на барной
стойке «Тридцати трех селёдок» действительно сидит Мелисандр Кес, я
ужасно разозлилась. Я схватила его за руку и потащила прочь из
трактира с такой яростью, что прежде шумные посетители теперь робко
уступали мне дорогу и лишь сочувственно бормотали что‑то вслед.
Было видно, что Мелисандр потрясён
моим появлением, но пытается изобразить, что это вовсе не так.
– Тинави, крошка! – воскликнул он,
когда мы оказались на улице, и с готовностью распахнул объятия. – Я
так рад, что у тебя всё хорошо!
– Это, по‑твоему, называется
«хорошо»? – зарычала я, обводя рукой своё исцарапанное
лицо и потрёпанную одежду.
– Да ты, как всегда, просто
прекрасно выглядишь, – активно закивал Кес. – Хотя теперь я вижу,
что тебя что‑то беспокоит…
– Да ладно? – мой голос сочился
ядом. – И что бы это могло быть, Мелисандр? Может быть, то, что я
только что встретила редкостного гада, который без малейших
сомнений бросил друга на растерзание политикам?.. Или то, что этот
гад с какой‑то радости представляется чужим именем?
Под моим укоряющим взглядом
Мелисандр потупил взгляд.
– Приехав в Шэрхенмисту, я сказал,
что меня зовут Кадий Мчун, потому что был уверен, что Кадия из Дома
Мчащихся непременно оценила бы эту шутку, – он пожал плечами. –
Можно сказать, что, используя её имя, я восхваляю её и способствую
росту её популярности. Разве это не благое дело, м‑м‑м?
Под конец Мел приободрился и
протянул это последнее «м‑м‑м» со своей привычной игривой
интонацией.
– Вообще не благое. Ни разу, –
отрезала я.
Кес поник. А затем, прежде чем я
успела сказать ещё что‑то, порывисто шагнул вперёд и положил руки
мне на плечи.
– Прости меня, пожалуйста, Тинави, –
теперь его голос звучал гораздо серьёзнее. – Я действительно очень
рад тебя видеть – хотя даже представить себе не могу, что ты, прах
побери, делаешь в этом городе!.. После того, как я покинул Шолох, я
чувствовал себя очень паршиво. Я понял, что был не прав. На
следующий день я даже решил вернуться и взять вину на себя.
