— Вот ты где!
Ингар обхватывает меня и легко
поднимает над землёй. Я болтаю ногами, и сапоги того и гляди
свалятся. Всё-таки у тётки Гейли нога сильно больше моей.
Ингар опускает меня на землю,
наклоняет голову. Вот-вот поцелует! Но я отступаю и смущённо
улыбаюсь. Но Ингар не сдаётся, обхватывает моё лицо колючими,
заскорузлыми от снега варежками, быстро целует и шепчет:
— Всё равно моей будешь. Я к отцу,
подзывал чего-то. А ты, Вераяника, — коверкает он имя, непривычное
его слуху, — ленточку готовь. Не дашь — сам возьму, никуда не
денешься!
Поднимается ветер, и с крыш, с ёлок
летит снег, припорашивает тёмные кудри Ингара. Он смеётся, и воздух
лёгким облачком вырывается изо рта. Быстрыми уверенными шагами
Ингар уходит.
Моей будешь… Он мне нравится, смелый
и открытый, но я так хочу вернуться домой. Староста говорит, что в
двух днях пути город, там люди, там маги. Я верю, они знают, как
вернуть меня в мой мир, к семье. Это всё — деревня, странные нравы,
Ингар — это всё ненадолго, поэтому не стоит и обнадёживать
парня.
Тем более это только здесь я девка
на выданье, даже засидевшаяся. Но не собиралась я в двадцать один
замуж выходить! Ещё и за того, кого знаю так недолго.
От мороза щиплет нос и щёки, и я
прикрываю их большим воротником тулупа. Тучи заволокли небо, ни
одной звёздочки не видно, говорят, метель будет. И как деревенские
всё это узнают без прогноза погоды?
Обхожу обрядовый костёр, улыбаюсь
парням и девушкам. За пару месяцев я ни с кем особо не сдружилась,
до сих пор пытаюсь привыкнуть к их укладу. Но меня нашли, отогрели,
не прогнали, и я благодарна от всей души.
— Замёрзла, ведьма? — кричит мне
Олли издалека и смеётся.
Я только улыбаюсь, не нравится мне,
что ведьмой иногда дразнят, но куда деваться: раз неизвестно откуда
свалилась в одной пижаме в сугроб, ещё и на кладбище, то
замечательно, что вообще сразу не прибили. Или на костре не сожгли.
Слава богу, меня, вопящую от ужаса, быстро нашли и привели в дом к
старосте.
Мурашки бегут по коже от одних
только воспоминаний. Хорошо, староста знает, что иногда появляются
дырки в пространстве и оттуда что-то лезет. Говорит, магия. Хотя
сама никогда не видела, да и никто больше не видел, но старосте
пришлось поверить, иначе не знаю, как объяснить, как я здесь
появилась. Заснула в кровати, проснулась в сугробе.
Поскорее бы добраться до самых
верховных магов. Пусть они новую дырку сделают. Но снег, говорят,
растает нескоро, нелегко доехать до столицы.
Я уже начинаю замерзать, на дворе
градусов десять ниже нуля. Олли строит глазки Сиону, а после,
наигранно отмахнувшись от него, идёт ко мне.
— Скоро староста со сподручниками
придёт, закликать будут. А потом и сватовство. Чего стоишь? Спой,
спляши, пущай Ингар знает, что не обманулся. Эко ты его приложила.
Как свалилась, ни на кого не глядит. Счастливая, славный муж будет.
Ты-то надумала? Размысли хорошенько, он парень видный, полдеревни
по нему сохнет. Старостин сын, и сам староста будущий! Лови удачу.
А то Нияна его себе приберёт. Кабы не ты, Ингар давно б её ленточку
у сердца носил. А ужо как мать еёва на тебя сердита! Тёпленькое
место отбираешь у дочки.
Будто я не знаю. Эта Адоя иногда так
на меня зыркнет, если доведётся пересечься. У цепной собаки взгляд
добрее. Да и Нияна от матери не отстаёт. Всё шипит на меня как
змея.
— Ну будь ласочкой, не упрямься.
Олли стягивает с себя и меня варежки
и быстро привязывает мне на запястье красную ленту. Если сегодня у
обрядового костра Ингар при всех укажет на меня и спросит, стану ли
его женой, то мне вместо согласия предстоит отдать эту ленточку.
Это если соглашусь…
Что же делать? И замуж не хочу, но и
без деревни мне не выжить. И Ингар он такой… такой милый, хоть и
чуточку м-м-м… неотёсанный. Но трудно ожидать многого от парня,
который всю жизнь в лесной глуши живёт и не то что школы,
нормального туалета никогда не видел.
