Эпиграф
На солнце раскалён песок,
Но мир пустыни не жесток.
Пусти пустыню в своё сердце,
И мудрости найдёшь исток.
***
В путь идут верблюдов караваны
А вокруг песчаные барханы
Впереди поманит не оазис —
Миражей таинственные страны.
Солнце начинало клониться к закату, освещая прекрасный город.
Худенькая смуглая девочка лет десяти тянула за руку пожилую женщину
в тёмных одеждах. Она торопилась посетить рынок на площади до того,
как муэдзин своим криком призовёт народ совершить вечерний
намаз.
— Нани, идём же быстрее! Ты знаешь, что мои царственные родители
очень рассердятся, если мы опоздаем к ужину. А я ещё не была на
рынке, — девочка даже приплясывала от нетерпения на месте.
— Песчинка, ты же вчера была на рынке, и позавчера тоже, —
попробовала возразить женщина.
— Тогда я только смотрела, а сегодня куплю красивую шаль у
торговца! — девочка развязала узелок на своём поясе и, достав
оттуда золотую монетку, показала няне.
— Откуда это у тебя? — поразилась нянька. — Уж, сохрани тебя
Аллах, не украла ли? Ведь царь не давал денег, я точно знаю.
Девочка залилась смехом:
— Какая ты забавная, Нани! Зачем воровать, если мои родители
богаче любого купца и даже падишаха? Около заброшенного колодца я
нашла клад. Оттуда и монета. Пойдём же!
Путь лежал мимо дворца падишаха, величественного и вместе с тем
изящного. Мимо домов за высоким дувалом, мимо караван-сарая,
который для удобства приезжих купцов прилегал к рынку. Около дворца
путниц привлекла суета и оживление.
— Что случилось? — Нани ухватила за полу халата мальчишку —
слугу, выбежавшего из ворот.
— О, горе нам, жена падишаха родила дочь! — ответил слуга.
— А разве появление в семье девочки — это так плохо? — Песчинка
нахмурила брови. Её родители рассказывали, что очень радовались
появлению дочки.
— Вы, наверное, чужеземки, прибывшие со вчерашним караваном, —
«догадался» мальчишка, с интересом оглядывая Песчинку. — У падишаха
уже есть шесть дочерей, все надеялись — на этот раз будет
наследник.
— Кемаль, ты ещё здесь, негодный мальчишка, забери тебя шайтан?
Не медля беги на рынок, во дворце закончились благовония, — высокий
старик грозно взирал на слугу.
— Слушаюсь, Тахир-ака, — и Кемаль, поправив тюбетейку, побежал в
сторону рынка.
Песчинка с няней пошли в ту же сторону, но дойти до рынка не
успели. В ближнем к караван-сараю доме тоже царило оживление,
бегали слуги, толпились зеваки.
— Что случилось? — спросила няня у стоящей рядом служанки.
— Жена караван-баши родила сына, — ответила та.
— Так почему же все печальны, неужели бедную женщину забрал
Аллах? — не удержалась нянька.
— Шайтан пусть укоротит тебе язык за такие речи, все живы.
Просто у баши уже есть шесть сыновей. Они с женой так мечтали о
девочке, что всё время родов родня и слуги молились, чтобы Аллах
исполнил это желание, — служанка вздохнула.
За разговорами нянька не заметила, как её подопечная шмыгнула за
угол дувала. Она кинулась искать озорницу, подозревая, что та
что-то задумала. Когда же отыскала, то поняла, что опоздала.
Девочка словно осыпалась кучей песка и превратилась в несколько
песчаных вихрей. Половина из них направилась к дворцу падишаха, а
вторая половина в дом караван-баши. В мгновенье ока вихри подняли в
воздух младенцев и переместили их, поменяв местами. Люди не успели
и глазом моргнуть. Вихри же собрались за дувалом, превратившись в
девочку.
Старая нянька только головой покачала. Она очень не одобряла
поступок своей воспитанницы. А вот люди пришли в восторг, они
приняли всё за чудо, ведь никто не успел увидеть, как младенцы были
поменяны. И от дворца и от дома караван-баши неслись крики о
великой воле Аллаха и безграничной доброте его. Песчинка, подёргала
няню за рукав:
