И снова этот сон. Он преследует меня
уже практически восемь лет, а тут нет психотерапевтов, чтобы
подлатать мое подсознание.
Два бугая, одетых как воины из
какого-нибудь исторического фильма, крепко держат меня под руки и
вталкивают в мерцающее синим нечто. Овальное, размером с приличную
дверь, напоминающее то ли бушующее море, то ли взбеленившийся шар
Тесла.
– А-а-а-а, – мой истошный крик
обрывается, стоит только ногам коснуться твердого пола.
Комната, в которой я оказываюсь,
напоминает дворцовый зал. Огромная, вычурная, со старинной мебелью
и отделкой.
– Мы принесли вам подарок, ваше
величество, – довольно сообщает один из моих конвоиров и толкает
меня вперед. Не удержавшись на ногах, падаю на колени. Наверняка
разбиваю их о мраморный пол, но от шока не чувствую боли. – Ваша
истинная пара. Мы нашли ее в другом мире, техногенном, и привели к
вам.
– Поздравляем с коронацией! –
гаркает второй конвоир, и весь зал, заполненный людьми, вторит
ему:
– Поздравляем!
Молодой мужчина, к которому
обратились как к королю, подходит ближе. Почему-то лицо каждый раз
ускользает от меня, смазываясь. В отличие от остальных деталей. На
его светлых, слегка волнистых волосах и правда венец. Тяжелый,
украшенный каменьями, он залихватски сдвинут набок. И улыбка у
этого незнакомца светлая, но в то же время шальная и нахальная.
– Красивая, – меня поднимают на ноги
и рассматривают внимательно. Одобряют. По изумрудно-зеленым
раскосым глазам это читаю.
– Пей, – кто-то протягивает кубок с
неизвестной жидкостью, и я хватаюсь за него, как утопающий – за
соломинку.
Кисло-сладкий напиток оседает
покалыванием на губах и языке, щекочет низ живота. Все начинает
видеться сквозь призму тумана. Красивый король подхватывает на руки
и уносит куда-то. Как потом выясняется – в спальню. Он любит меня
так жадно, так неистово, как может быть только во сне. И мне так
хорошо, что я уже жизни не мыслю без этого мужчины – только с ним,
только вместе.
А с рассветом в комнату бесцеремонно
вваливаются верные воины. Поздравляют своего короля с обретением
истинной пары, свистят, улюлюкают. Прячу пылающее лицо от их
внимания на широкой и теплой груди. Ее я целовала не раз за эту
ночь, изучила как свою собственную. Поэтому сразу замечаю, как
неестественно застывают мышцы под гладкой кожей.
– У короля Алгара не может быть
слабостей, – гремит уверенный голос над моим ухом. Всего минуту
назад он ласково шептал мне о любви. – Избавьтесь от девчонки! –
приказ, смысл которого я постигаю не сразу.
А дальше слезы, высокий утес,
бушующее внизу море, пробирающий до костей холод и боль.
– Мама, я не хочу надевать черное! –
капризничает Лея. Складывает руки на груди и показательно топает
ножкой.
– Дочка, мы идем на похороны, а
значит обязаны выглядеть соответственно. Черный цвет символизирует
нашу скорбь.
– Скорбь? – хмурит светлые бровки.
Внешностью она пошла в меня.
– Это значит, что мы грустим по
Каррену, – разъясняю терпеливо.
У дочки с рождения непростой
характер, а сейчас, почти в семь лет, она изо всех сил проверяет
границы. Как моего терпения, так и дозволенного. Наверное, нет
ничего плохого в том, что ребенок пробует отстоять свою
самостоятельность, сепарироваться, если по умному, но как же тяжело
мне это дается!
– Я совсем не грущу по этому придур…
– тушуясь под моим хмурым взглядом, исправляется: – уроду.
– Нельзя говорить так про своего
отца, – говорю строго. Хотя в душе полностью соглашаюсь с дочерью.
Будь моя воля, я бы его куда как хуже называла.
– Он тебя бил! – со всем своим
детским возмущением и негодованием. – Я сама видела!
