Солнце настойчиво рвалось в комнату через верхний угол матового стекла, действуя успокаивающе и будоражаще одновременно. Этот сноп яркого солнца непроизвольно напоминал мне о бабушке– у нее в квартире всегда ярко светит солнце. В какой бы точке комнаты, увешанной моими детскими фотографиями, я ни находилась– солнечное пятно обязательно найдет меня и усядется прямо на лоб, обливая теплом. Солнце– это витамин D. Матовые стекла с пупырчатыми ромбами напоминают мне баню. Почему баню? Ах, да, наверное, из-за белой керамической плитки на стенах. Точнее не баню, а душевую кабину. Громадную душевую кабину, где вместо потока воды на меня льется витамин D. Восторг. Я чувствую, как немеет правая сторона– от верхней губы до середины нижней. Врач наполняет еще один шприц, но меня это не пугает. Я знаю, что больно не будет. Точно. Он медленно вонзает иглу куда-то в правую сторону рта, но я ничего не чувствую, кроме того, что небо-таки немеет. Думаю, я не смогу сейчас спеть си-бемоль. Почему именно си-бемоль? Просто люблю эту ноту. Пожалуй, больше остальных. Говорю это шепотом: не дай бог, остальные ноты это услышат. Нет, не больше. Просто си-бемоль – такая особенная нота, что на нее невозможно не обратить внимания. Другие ноты звучат одинаково каждый раз, когда их поешь. Но си-бемоль переменчива, как ветер мая. Верно, это из песни: ария герцога Мантуанского в опере «Риголетто». «Сердце красавиц Склонно к измене И к перемене, Как ветер мая.» Так о чем я?.. Как ласково светит солнце… никогда не думала, что поход к стоматологу может быть таким приятным. Ах, да… си-бемоль. Так вот, в этой ноте, на мой взгляд, заключен удивительный спектр экспрессии: она может звучать игриво, торжественно, печально, возвышенно, предупредительно, виновато и так далее, и так далее. Удивительная нота. А с чего это я вспомнила о ней? Наверное, из-за песни, что льется из усилителей. Солнце, музыка, хорошая компания. В самом деле, мой стоматолог– не только мастер своего дела. Он еще и приятный собеседник. Сыпет анекдотами, шутит…у него такие приятные морщинки в уголках глаз– шесть лучей по кругу. А руки…люблю мужчин с интеллигентными руками. Нет, не холеными, а именно интеллигентными. По таким рукам сразу видно человека чести. Таким рукам можно доверить свой рот. В таких руках сила, уверенность и нежность играют ноктюрн на флейте… нет, не водосточных труб, уж, простите, на флейте моих зубов. Я окончательно во власти анестезии и необъятного восторга. Эх, встать бы сейчас и пойти… двигать горы. Не знаю, что мне дало такой заряд бодрости– витамин D, анестезия или руки хирурга, но это лучше, чем кофеин.
– Ну, как, деревенеет?
Я усиленно мычу в ответ. На подоконнике стоит фигурка лопоухого дантиста в халате и шапочке. В правой руке он победоносно держит чей-то зуб. Почему-то у него три ноги. Я сосредотачиваюсь на задаче, пытаясь разгадать ребус. Виктор Евгеньевич выключает минорную Уитни Хьюстон. Мгновение стоит умиротворенная тишина, точно в комнате спа-салона. Не хватает только шума прибоя за окном. И вдруг к нам врывается искрящийся цыганский джаз. Брень-брень-брень, тук-тук, шарам-шарам-шарам. Мои онемевшие губы пытаются растянуться в улыбке.
–Главное в работе хирурга что?– вопрошает Виктор Евгеньевич, принимая у ассистентки Зины металлическую ванночку со скальпелями. Я жду ответа, предугадывая по умножившимся лучикам вокруг глаз ответ из арсенала КВНщика.
–Найти такую музыку, чтобы зубы сами вылетали,– объявляет он.
–Вот, Вы все хихикаете,– продолжает хирург миролюбиво, настраивая сверло,
