Утверждение о том, что каждый человек является творцом своей собственной истории – ложно. Будущее народов и государств писано заранее. Истинные авторы истории остаются за пределами понимания обычного человека. Они существуют вне границ жизни и смерти, за гранью привычного восприятия реальности.
Существует ли загробная жизнь? Этот вопрос мучил человечество задолго до первых письменных сводов, задолго до первых мифов. Никто из ныне живущих не может ни доказать, ни опровергнуть реальность посмертия. Кроме тех, кто не побывал в нем самолично. Не узнал о Мире Мёртвых. Насколько он похож на наш Мир Живых, настолько же и отличается от него. Человек в Мире Мёртвых может просуществовать бесконечно долго, исполнить несбывшееся, но лишь до тех пор, пока эту новообретённую «жизнь» не оборвёт кто-то ещё, будь то другой человек или обитающие здесь монстры.
Что происходит с человеком после смерти в Мире Мёртвых? Является ли подобный цикл смертей бесконечным? Человечество задаёт правильные вопросы, и с каждым днём подходит ближе к осознанию ответа. Ответа, что является концом истории, продиктованного силами, что стоят за пределами человеческого понимания.
Но что, если предопределённый ход вещей можно нарушить и изменить неизбежную участь?…
– Канто, хватит сидеть, лучше помоги собрать вещи, – прокричала на весь дом пожилая женщина. – Что-нибудь ещё можно взять…
Она беспокойно бродила из комнаты в комнату, глазами пробегая по каждой пылинке.
Хоть они находились в разных комнатах, но жена знала, что Канто опять сидит в кресле-качалке и ничего не делает. Он в ответ лишь отмахнулся рукой, будто бы та могла это увидеть. Она не всегда была такой беспокойной, и дело вовсе не в старости. Не всегда таким был и Канто. Застать его развалившимся на кресле хотя бы на пять минут? Разве что за едой. Нет, Канто всегда был добросовестным рабочим. Всегда находил занятие в домашнем хозяйстве и почти никогда не отдыхал. Разве что, когда приходило время спать.
Грузовик тряхнуло.
Причина, по которой он лишь покачивался в кресле, задумчиво смотрел прямо перед собой и изредка поглаживал седые волосы, была простой: всё возможное уже сделано. В подвал перенесены запасы еды, лекарств, рабочие инструменты, одеяла, матрасы… Всё, что позволит прожить некоторое время, без вылазок наружу. А ведь раньше, казалось, что даже банкам с соленьями мало места. Как, оказывается, легко его найти при крайней нужде. Однако раньше и не было этой крайней нужды – спасаться от пролетающих над городом бомбардировщиков. Что тут говорить, раньше и войны не было.
Канто поднял глаза вверх, прямо к висящим на стене черно-белым фотографиям. В самой искусной рамочке, которую старательно вырезал он сам, изображалась вся семья: Канто, жена и четверо сыновей. Сейчас все четверо на войне. Хоть фотография и старая настолько, что у родителей ещё не появилось седых волос, а взрослые сыновья были ребятишками, Канто по-прежнему считает себя и свою любимую молодыми. Даже при том, что внуки уже заканчивали школу. Да… всё что можно было сделать – сделано. Оставалось лишь ждать. Он мечтал встретить их всех вновь целыми и невредимыми, но холодной головой крепился к извещению о смерти. Лет десять… нет, хотя бы лет пять назад, он и сам ушел бы в след за своими детьми на фронт.
Грузовик вновь тряхнуло.
Завыла воздушная сирена и Канто подскочил с кресла, будто очнувшись.
– Канто! Канто, сюда! – закричала пожилая жена.
Тот сразу же побежал на звук её голоса. Она была на первом этаже их двухэтажного дома. Канто добежал до лестницы и начал спускаться. Во время спуска он разразился кашлем, а в груди начало мерзко покалывать. Тем не менее, превозмогая боль, он продолжил бег. За всю свою трудовую жизнь на вредном производстве он заработал хорошую пенсию, а вместе с ней и неприятные болезни. Седая жена стояла у окна прикрывшись, словно от солнечного света, шторой. Увидев приближающегося мужа, она вновь крикнула тому подойти и указала пальцем в небо. Канто пригнулся и прищурился, всматриваясь в направление её пальца.
