Стоял тёплый, сентябрьский день. Юноши и девушки с шумом и смехом выбегали в коридор. Закончился очередной рабочий день в университете иностранных языков. Елена Александровна устало смотрела на пустые сидения учебной аудитории, где всего полчаса назад сидели студенты. Особая тишина. За большими окнами господствовала городская суета. Автобусы сигналили троллейбусам, машины неслись мимо, студенты бежали к остановке по осенней листве на тротуаре. Солнечный свет заходящего солнца, нехотя прощался до завтра. Синее небо, усыпанное сплошь облаками, низко склонилось к земле.
Елена Александровна Суркова темноволосая женщина среднего роста, слегка полноватого, но в целом приятного телосложения. Под зелёными глазами залегли темные круги, которые она прятала под очками. Прямой греческий нос над четко очерченными коричневой помадой пухлыми губами. Сухая кожа лица с морщинами на лбу, уголках глаз и подбородке. Коротко остриженные ногти на немного кривоватых пальцах рук. Прозрачный лак на ногтях слегка облупился. Строгое зеленое платье до лодыжек, закрывало руки до кистей. На воротничок Елена аккуратно прицепила брошку в виде тибетского иероглифа-символа счастья. Елена вышла из аудитории, широко размахивая сумкой.
Елена Александровна закрыла за собой дверь раздевалки, разулась, отставила в сторону свои туфли на квадратном, низком каблуке и помассировала ноющие стопы, прислушиваясь к звукам за закрытой дверью. В коридоре становилась всё тише и тише. Студенты и преподаватели потихоньку покидали учреждение. Иногда где-то громко хлопали дверью. Елена собрала ручки и свои записи в большую чёрную сумку. Время отправляться домой. На душе было по-осеннему грустно. Завибрировал мобильный телефон. Муж сообщил, что снова задержится на рабочем совещании допоздна и просил не волноваться за него. Она переобулась, застегнула большие пуговицы серого пальто, которое давно следовало бы поменять. Елена не могла легко расставаться с вещами, которые имели для неё определённое значение. Это пальто десять лет назад ей подарила мать незадолго до своей кончины. Елена верила, что пальто впитало в себя материнскую любовь. Каждый раз, надевая его, ей казалось, что мать обнимает её.
Елена вышла на остановку. Вскоре подошёл троллейбус, набитый людьми. Она втиснулась в заднюю дверь, оказавшись рядом с надушенной туалетной водой с резким запахом и сильно накрашенной девицей. Девица раскачивалась в стороны, как килька в масле, в своих сапогах по колено на высоком каблуке с сильно зауженным носом. Из-под её короткого пальто выглядывала красная мини-юбка и худые ноги в чёрных капроновых колготках. Неосторожным движением Елена сумкой нечаянно сделала ей затяжку на чулке сзади. Через пять остановок девушка покинула троллейбус, который уже наполовину опустел. Елена заняла место у окна, наблюдая за тем, как осень день за днём меняет облик городской природы.
Она открыла дверь ключом и перешагнула порог пустой квартиры. Старый кот Тимофей, мяукая и потягиваясь, вышел встречать хозяйку, задрав вверх пушистый хвостом.
– Вот ты мой хороший. Соскучился? Пойдём я тебе рыбки дам, – гладила Елена кота одной рукой, а другой снимая ботинки.
– Мяу, мяу! – выгибал спину кот и тёрся мордочкой о её ноги.
– Мама устала сегодня. Целый день учила бестолковых студентов, – разговаривала она с животным.
– Мяу, мяу!
– Тимоша, скажи маме «je t’aime», – прижимала она кота к себе.
– Мяу, мяу!
Елена шла на кухню, кот бежал за ней. Она открыла банку консервированного тунца и выложила в миску кота. Затем села на стул рядом и стала наблюдать, как кот поедает свой ужин. На стене мерно тикали часы. Елена направилась в ванную комнату. Открыла кран, сняла очки и умыла лицо. Почти каждый день она боролась в душе с непонятным чувством бессмысленности, обречённости, тревоги, постоянного беспокойства. Достав из сумки бутылочку, она заглотила две таблетки от депрессии. Периодически она ходила в гости к соседке поделиться новостями и обсудить планы на будущее. Соседка была намного старше Елены и никогда не унывала, что бы не случилось. Услышав хорошие новости, она хлопала пару раз в ладоши и говорила: «Вот и радуга после ненастья». Услышав плохие новости говорила: «Всю жизнь кушать персики со сливками не получится, придётся и чашку гавнеца вылакать». Елена позвонила в дверь соседки, но никто не ответил. Она вернулась домой и легла на диван в тёмной гостиной. Пятнадцать лет бездетного замужества часто приводили женщину в отчаяние. Она решила сама, что не станет разводиться с мужем, когда выяснилось, что тот бесплоден, и они никогда не смогут стать родителями. Вместе оплакав эту новость, муж предлагал Елене развестись, но она отказалась, посчитав это предательством любимого человека. Не раз Елена призывала мужа взять на воспитание малыша из детского дома, но тот отказывался, мотивируя тем, что не хочет связываться с непонятно какой наследственностью. Вместо материнства Елена посвятила всю себя работе, вскоре защитила кандидатскую. Муж тоже продвигался по служебной лестнице, работая в банке.
