Виктория Павловна села на пригретый солнцем тёплый большой и гладкий камень. Она смотрела, как перекатываясь, ударяясь о камни, бурлит горная речка с чистейшей ледяной водой, как по бездонному ясному небу плывут пушистые облака. Вдыхала аромат цветущей хвои лиственниц и едва доносящийся из леса пьянящий запах цветов багульника. В этом прекрасном своей первозданной прелестью мире не ощущалось время, женщина чувствовала, что она растворена в вечности и безмятежной красоте цветущего лета. Эти горы, эти деревья, эта река и даже жужжащий над золотыми одуванчиками шмель знали её под красивым и нежным именем Лэрэдо-Мотылёк. Так её певучим, необыкновенно теплым, голосом звала бабушка, так до сих пор зовут сородичи на стойбище, так её зовет родная тайга, когда она погружённая в свои заботы, живёт в каменном многолюдном городе, и тогда щемящая тоска вселяется в её душе. А в шумном городе её величают Викторией Павловной…
Лэрэдо знала, что её всегда ждёт тихий уютный мир, где реальность людей и Вселенная сливаются, и Вселенная голосом её бабушки шепчет ей: «Лэрэдо-Мотылёк, девочка моя, рождённая с нежной и лёгкой, летающей душой, подобной хрупким крыльям бабочки, я всегда оберегаю тебя, всегда вслушиваюсь тебе…». И этот ловимый душой шёпот вселял в неё надежду, когда ей было плохо, такой близкий, но в то же время далёкий родной мир успокаивал её.
Сидя на берегу, слушая шум воды, утопая в лучах вечереющего солнца, женщина вспоминала детство и бабушку свою Имаану, её ласковые шершавые, греющие особой теплотой, руки.
Летом в стойбище хорошо. Маленькая Лэрэдо спит в тордохе со своей бабушкой, её сладкое и тихое дыхание умиротворяет засыпающую девочку. Иногда по ночам Лэрэдо просыпалась и слышала, как мягко ходят олени вокруг, изредка будто бы покашливают тихо, словно боясь тревожить ночной покой, царящий в этом безоблачном безмятежном мире. От этих ночных звуков становилось так хорошо на душе. Девочка чувствовала себя защищённой и безгранично счастливой.
Утром её будил ни с чем несравнимый вкусный запах бабушкиных лепёшек и сладкий с ноткой кислинки аромат варенья из морошки. Увидев, что внучка зашевелилась, Имаана, слегка протягивая слова, говорила: «Лэрэдоо, птенчик мой, вставай, иди к речке умываться, поздоровайся с солнышком, с деревьями, с оленями, с сородичами. Скажи всему миру, что ты проснулась и радуйся новому чудесному дню». Девочка выходила на свет из полутёмного чума, зажмуривала глаза и дарила счастливую улыбку всему миру. Потом она бежала по проторенной тропинке к речке. Холодная вода освежала и очищала, дарила неповторимое ощущение.
Лэрэдо-Вика была городским ребёнком, поэтому дети в стойбище сначала её сторонились, потом поняли, что она такая же, как они, стали с ней дружить. И бабушка, ветврач Елизавета Петровна-Имаана, тоже жила в городе, только часто выезжала на стойбища делать прививки оленям, осматривать их, а лето-отпуск проводила в своём родном месте, где испокон веков жили её предки и пасли своих оленей.
Родители Лэрэдо жили и учились в далёком красивом городе, куда она с бабушкой ездила на Новый год. Маму зовут Лариса, у неё нет нежного звучного эвенкийского имени и не любила она ездить по стойбищам. Мама у Вики очень красивая, высокая, стройная, ухоженная, всегда одета со вкусом. Папу зовут Павел, тоже высокий и крупный, улыбчивый и добрый. Девочка так скучала по родителям. Они поженились ещё в студенческие годы, на третьем курсе родили Вику, учёбу закончили и поступили в аспирантуру. Дедушка Лэрэдо тоже был своего рода учёным, был учителем истории, изучал свой родной край, но рано ушёл из жизни.
