Вы держите в руках книгу, которую невозможно было написать – ее пришлось собирать по крупицам из тысяч источников, как археолог восстанавливает древнюю вазу по осколкам. Это история не вымышленного Маугли Киплинга, а реальных детей, чьи судьбы оказались разорванными между миром людей и дикой природой. Каждая такая судьба – это глубокая психологическая и философская загадка, бросающая вызов нашему самомнению. Мы привыкли считать себя венцом творения, существами, чья природа предопределена генетически и культурно. Но что остается от этой природы, если человека лишить самого главного – общества себе подобных в самый чувствительный период его развития? Ответы, которые дают нам эти истории, порой бывают пугающими и неудобными, заставляя пересмотреть самые фундаментальные представления о детстве, развитии и воспитании.
Феномен детей-маугли – это не просто коллекция курьезных случаев из прошлого. Это ключ к пониманию самой природы человеческого сознания. Каждый такой ребенок – живое свидетельство того, как формируется личность. Их истории ставят перед нами фундаментальные вопросы: что делает нас людьми? Является ли наша сущность биологической данностью или она формируется под влиянием общества? Где проходит та невидимая граница, что отделяет человека от животного? Ученые разных эпох пытались найти ответы, но чем глубже они погружались в проблему, тем более сложной и многогранной она оказывалась. Нейробиология говорит нам о «критических периодах» развития мозга, когда формируются языковые центры, социальные навыки, эмоциональный интеллект. Если эти окна возможностей захлопываются, не будучи использованными, последствия становятся необратимыми. Психология развития указывает на важность привязанности, без которой не зарождается доверие к миру. Философия спорит о «естественном состоянии» человека, а этика – о нашей ответственности перед теми, кто стал жертвой чудовищных обстоятельств.
За последние сто лет документально зафиксировано более ста случаев так называемых «феральных детей». Но эта цифра – лишь верхушка айсберга. Сколько их осталось незамеченными в джунглях Амазонки или африканских саваннах? Сколько погибло, так и не встретив человека? И самое страшное – сколько таких детей прямо сейчас живет в подвалах современных городов, запертых родителями-алкоголиками или религиозными фанатиками? Проблема «социальных маугли», таких как Джинни или Суджит, возможно, гораздо масштабнее, чем мы предполагаем. За стенами благополучных домов могут скрываться тихие трагедии детей, лишенных не только любви, но и самого понятия о человеческом общении. Их страдания не менее ужасны, чем у тех, кого вырастили волки. Они – молчаливое обвинение обществу, которое слишком часто предпочитает не замечать того, что происходит за закрытыми дверями.
В этой книге мы проследим историю феномена от первых задокументированных случаев до наших дней. Вы узнаете о Джоне Ссебунье из Уганды, которого вырастили обезьяны и который стал певцом; об Оксане Малой из Украины, которая нашла тепло в собачьей будке, когда его не оказалось в родном доме; о Джинни, для которой самые близкие люди стали палачами. Мы увидим, как по-разному может сложиться судьба в зависимости от возраста изоляции, продолжительности депривации и, что немаловажно, от усилий общества, которое пытается вернуть потерянную душу. Одни случаи, как история Мари-Анжелики, вселяют осторожный оптимизм, демонстрируя невероятную пластичность психики. Другие, как судьба Виктора из Аверона или Дина Саничара, с безжалостной ясностью показывают жесткие границы этой пластичности.
Но эта книга – не просто сборник трагических биографий. Это исследование того, как общество на разных этапах истории воспринимало таких детей. В Средневековье их считали порождением дьявола, одержимыми или, наоборот, божьими посланниками, чье появление было знамением. В эпоху Просвещения – объектом для научных экспериментов, живым доказательством теорий Руссо о «благородном дикаре» или, наоборот, чистым листом, на котором можно написать все что угодно. В XIX и XX веках к ним подошли с клиническим, медицинским интересом, пытаясь понять механизмы развития речи и интеллекта. Сегодня мы видим в них, прежде всего, жертв социального неравенства, человеческого равнодушия и чудовищного насилия. Эволюция этого восприятия – это и есть история нашей собственной цивилизации, ее страхов, надежд и уровня гуманизма.
