Эта история произошла много лет назад в морском городке Ласл, в конце зимы.
Маленький участок земли окружён почти вертикальными скалами, так что пересечь их или обойти не представляется возможным. Единственный путь попасть или выбраться из города – это порт, южный район города, который все жители называли «Кашель». Неспокойное море словно спотыкалось о незримое препятствие перед бухтой и, полностью потеряв свою силу, мерно и утомлённо облизывало прибрежные камни. По берегу стелился едкий дым от бесчисленных коптилен, разносился резкий запах тухлой рыбы. Эта гремучая смесь вызывала приступы удушья и кашля. Вот он-то и дал имя рыбацкому району. На севере, под уступом скал, располагался район каменщиков. Здесь работали камнерезы, кузнецы и угольщики. На западе жил и работал ремесленный люд: кожевенники, гончары, ткачи и книжники. Центр занимал богатый район с мэрией и тюрьмой, банком и больницей, школой и пожарной частью. Восточный район тоже, как и порт, имел имя. Назывался он «Треск». Утлые, в большей степени сколоченные из досок домишки с характерным треском разваливались от дуновения ветерка. Населяли «Треск» беднота и лица, скрывающиеся от руки закона. Здесь всё началось. В одном из домов жил старик колдун со своей дочерью. Сколько ему было лет – неизвестно, по-видимому, очень много, ибо его дочери исполнилось сто шестнадцать лет. Как так получилось, что у доброго волшебника могла вырасти такая злая дочь – ведьма с силой, способной губить и разрушать? Отец понимал, на что она способна. Он заточил её в доме, не давая ей возможности навредить людям. Никакими силами она не могла снять печати заклятия, находясь внутри дома. Но однажды он просто присел на крыльцо и долго, внимательно глядел на свои руки, что-то шептал, едва шевеля губами, потом закрыл глаза и больше их не открывал. Умершего обнаружил сосед. Первое необычное, что он заметил у старца, – это руки. Складки на ладонях сплетались в причудливый орнамент, как будто кто-то корявым почерком написал какую-то абракадабру. Сосед вроде бы и не сделал ничего, только лишь прошептал буквы на ладонях: -«Воб мер даше э ю даазх, Воб мер даше эйда ю даахз! УУа, ууа, даше ю!» Как сразу руки мертвеца резко сжались и спаялись в единый кусок камня. Послышался истерический женский смех, и от угла дома отвалилась маленькая щепка.
Район «Треск», построенный из дерева, зимой часто горел. Прошло несколько дней после смерти старца, как произошел очередной пожар. Пожарная часть находилась недалеко и команда примчалась очень быстро. Расчет мгновенно приступил к разбору соседних домов, чтобы огонь не распространился дальше по району. Дошли до дома колдуна. Хибара, казалось, рухнет только от взгляда, стояла как скала. Ломы вязли как в глине, вынимаешь, а трещины как и не было. Однако один из ударов пришелся точно в то место, откуда отвалилась щепка. И вдруг, молчащий до этого дом взвыл от радости благим женским воплем. Через миг он загорелся. Сам собой, хоть и до пожарища было далеко. Дом горел, но не было от него жара. Неестественный фиолетовый свет не обжигал. Удивленный пожарный сунул руку в самое пламя – ничего не произошло, ни боли, ни жжения. Вода тоже не реагировала на огонь, он горел сам по себе. Где-то внутри дома, женский смех то затихал, то становился громче. Вдруг затрещали перегорающие балки, и крыша глухо обвалилась внутрь, голос замолчал. Ещё минута, и огонь погас так же быстро, как и возник. Пожарные кинулись разбирать пожарище, чтобы достать женщину. Они с животным остервенением расшвыривали обугленные чурки, не замечая усталости. Вот уже нет не обследованного уголка, но никого не было, абсолютно никого. Они с изумлением смотрели друг на друга, ничего не понимая. Должны были остаться хотя бы кости, однако на пожарище не было абсолютно ничего, напоминающего человека. Ужасно расстроенные и удивленные, они какое-то время пытались найти следы женщины рядом с домом. Все их движения вдруг стали какими-то бессмысленными. Они бродили, как куры в огороде: вроде чем-то занимаются, а потом резко замирают, разглядывают что-то, и вдруг резко бегут куда-то. Всё превратилось в суету. Прошло несколько часов, пока не стало темнеть. Оставаться было бесполезно – работа выполнена. Они собрались и уехали в депо.
