Солнце в Австралии жгло по-особенному. Оно не просто светило – оно обжигало, словно кто-то приставил к небу гигантскую сварочную лампу. Воздух дрожал, а вдалеке бескрайняя равнина казалась расплавленной, будто сама земля плавилась под ногами.
Машина, старая «Тойота», ревела, поднимая за собой облако пыли. В салоне их было шестеро. Трое парней, трое девушек – обычная компания друзей, собравшаяся в отпуск, в какую-то авантюру, которая потом вспоминается на кухне с пивом.
– Ты уверен, что знаешь дорогу? – спросила Мила, поправляя солнечные очки и глядя на водителя.
– Сто раз ездил, – ухмыльнулся Дэн, самый шумный из всей компании. – Там будет поляна, лес, и вообще – ты офигеешь. Место чистое, нет туристов, только мы и звёзды.
Они действительно ехали за звёздами. В городе их было не видно: только фонари, реклама, мутное небо. А тут, вдали от всего, обещалось настоящее шоу – млечный путь, такой, каким его знали предки.
Сэм, сидевший сзади, лениво жевал жвачку и слушал, как девчонки спорят о том, кто будет ставить палатку. Никто не думал о серьёзном. Никто не знал, что впереди.
К вечеру они добрались до поляны. Лес вокруг казался тёмным, но дружелюбным. Воздух был густым от запаха эвкалипта, стрекотали невидимые насекомые. Они поставили палатки, развели костёр, достали еду и пиво. Смех, разговоры, лёгкая музыка из колонки – всё это выглядело так же, как сотни подобных вечеров.
Но ближе к полуночи небо изменилось.
Сначала они заметили, что стало слишком тихо. Лес, всегда полный звуков, вдруг будто затаил дыхание. Стрекот стих, ветер остановился. Даже костёр горел без привычного потрескивания.
– Вы это чувствуете? – тихо сказала Кира, глядя вверх.
Небо словно разорвалось. Не вспышка молнии, не падение метеора. Это было что-то другое – свет, рождающийся изнутри, слишком яркий, чтобы быть естественным. Он ударил прямо в центр поляны, залив всё белым сиянием.
Они закричали, закрыли лица руками. Но свет не жёг. Он просто… вытаскивал их. Вытаскивал из привычной реальности, как рыбак вытягивает сеть из воды.
Когда Мила открыла глаза, земли под ногами уже не было.
Свет не имел формы. Не имел цвета – или, наоборот, имел все сразу. Он бил изнутри век, прожигал их, и каждый из шестерых на мгновение подумал, что ослеп. Но тут же понял: глаза открыты. Просто вокруг не было привычной тьмы.
Мила попыталась закричать – и не смогла. Грудь вздымалась, рот раскрывался, но звука не выходило. Она смотрела на друзей, и с ужасом заметила: то же самое происходит с ними. Дэн, вечный балагур, корчился в тишине, его лицо расплывалось, словно отражение в воде. Сэм тянул руки вперёд, будто пытаясь ухватиться за воздух.
Поляна исчезла первой. Трава, деревья, костёр – всё словно скрутило в тугой узел, и потом этот узел лопнул, рассыпавшись пеплом. Но пепла не было. Было только сияние.
Звук вернулся внезапно. Сначала низкий гул, напоминающий далёкий раскат грома. Потом – будто тысячи голосов шептали сразу, не на языке, но прямо в голове. Слова не складывались, но смысл был один: движение. Они куда-то двигались.
Тело перестало ощущаться. Не было ни веса, ни боли, ни холода. Только мысль: если я сейчас исчезну – пойму ли я это?
Дэн зажмурился, проклиная себя за то, что вообще затеял эту поездку. Кира думала о матери, оставленной дома. Сэм цеплялся за странное ощущение, что всё это уже было – во сне, в детстве, где-то в памяти.
И вдруг – резкий толчок.
Свет свернулся, как простыня, которую тянут за угол. Перед ними возникла поверхность – гладкая, холодная, металлическая. Их бросило на пол, и звук удара был таким настоящим, что каждый, кто ещё секунду назад верил в сон, понял: это не сон.
