Полуденный ветер растрёпывал бурый хвост лошади, свисающий из-под попоны. Освежающее дуновение дарило животному наслаждение и вызывало желание почувствовать ветер в гриве. Увы, плотный кожаный шафрон делал желание несбыточным.
Опустив голову, лошадь уставилась в землю. Это отнюдь не было признаком уныния или страха. Равно как и мелкое переступание задними ногами. Животное нисколько не боялось. Наездник знал об этом. Знал и немного завидовал. Умение просто делать дело без лишних эмоций и рассуждений сейчас бы пришлось очень кстати.
Прозвучала команда. Вокруг пошло оживление: перешёптывания, беготня, звон металла. Прочные доспехи ярко сверкали в свете неоспоримо властвующего на чистом небосводе солнца, норовя отправить очередной отблеск в глаза. Наездник поднял взгляд и устремил взор вперёд. Момент настал, пора браться за дело.
Рука в латной перчатке крепко сжала рукоять копья, вторая подняла щит выше, прикрывая торс. В голове сверкнули мысли, но всадник отогнал их. Пора браться за дело, а не размышлять. Пора нестись вперёд. Осталось только дождаться…
Прогремела вторая команда, и всадники сорвались с места. Подкованные копыта стучали по земле, латы звонко гремели. Противники всё приближались, приближались, приближались… и вот, удар!
На долю мгновения вокруг повисла тишина, а затем трибуны взорвались овациями! Зрители хлопали, улюлюкали и выкрикивали поздравления победителю, следом сыпя насмешки проигравшему. Малый весенний турнир был в самом разгаре.
Несмотря на скромное название «Малый турнир», ни ристалище, ни трибуны скромностью не отличались. Всю южную сторону занимали возвышающиеся длинные лавки в семь рядов. Крепкие, просторные, украшенные по краям затейливыми украшениями. Справедливости ради стоит заметить, что украшения каждый год обновлялись, а то и вовсе переделывались, ибо хмельные воодушевлённые иль раздосадованные зрители зачастую обламывали их. Но владыки Лиственной долины не скупились на облагораживание арены. Великие лорды Беа̀ры из поколения в поколение трепетно относились к привилегии проводить турнир в своих владениях. Тем паче в особенно любимую местным людом весну.
Победитель поединка отбросил в сторону обломанное пихтовое копьё, объехал перегородку и поворотил верную лошадь на север. Туда, где располагалось главное украшение арены – ложа знатных господ.
Возвышающаяся над ристалищем на добрые полтора десятка метров постройка сразу приковывала внимание. Два раскинувшихся в стороны коридора скрывались за деревянными стенами. Оба прохода подводили к самой ложе. Просторное помещение, укрытое от переменчивых нравов погоды с трёх сторон стенам и потолком, легко могло вместить несколько десятков человек. Но сейчас там располагалось лишь шесть персон.
Всадник-победитель провёл взглядом по внешнему убранству. С теплотой посмотрел на вырезанных из дерева, родных сердцу медведей и развивающиеся золотые да медовые полотнища. Безразлично взглянул на висящие рядом полотнища белого и голубого цветов, а затем перевёл взор в центр ложи. Оттуда беззаботно помахала леди. К сожалению, без особого энтузиазма или хоть сколького-то задора.
Леди Да̀бби Беар, племянница самого великого лорда, унаследовала многие внешние черты своих предков. Волнистые пшеничные волосы, лёгкие солнечные пятнышки на мягком, округлом лице, статный рост, пока не совсем проявившийся из-за юного четырнадцатилетнего возраста, крепкое для прекрасной особы телосложение. Но не фамильное увлечение турнирами. Да и прочими подобными увеселениями. Воинские поединки мало её интересовали: Дабби выражала восхищение победителям не более чем из приличий.
Спутником же леди, напротив, воодушевление владело выше всякой меры. Лорд Со̀ррел На̀йтингейл хлопал до покалывания в ладонях и торжественно выкрикивал: «Великолепно!» Казалось, он даже был готов в обход порядков подняться с резного кресла. Нарушению аристократического этикета воспрепятствовал своевременный хмык наставника, расположившегося в собственном кресле чуть позади. Тем не менее восторга лорда всё равно хватило бы за двоих. Вот только победителю его внимание не доставляло особой радости. Нет, всадник не испытывал неприязни ни к Соррелу, ни к роду Найтингейлов, ни к иным жителям Тенистого леса. Просто похвала и восхищение от родича своего владыки стались бы даром слаще, чем от знатного господина из южных земель, которых в жизни-то никогда не видывал.
