Перевод с персидского Анны Розенфельд
© А. З. Розенфельд (наследники), перевод, 2025
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2025 Издательство Азбука>®
* * *
Я так боюсь своей биографии, как боюсь американской агитации. Кому нужно знать дату моего рождения? Если для того, чтобы выяснить мою счастливую звезду, то это должно интересовать лишь меня самого, хотя не секрет, что я несколько раз обращался к звездочетам, но их предсказания всегда оказывались неверными. Если это интересно читателям, то прежде всего нужно обратиться к общественному мнению, так как если я буду забегать вперед, то люди могут подумать, что я придаю значение глупейшим фактам моей биографии. Существует множество деталей, связанных с нами самими, о которых мы любим судить по оценкам других людей, поэтому обращение к их мнению мне кажется более подходящим.
Например, мою мерку лучше знает портной, который шьет мне платье, сапожник на углу лучше знает, в каком месте рвется у меня башмак. Все подобные рассуждения напоминают мне конный базар, где продают старую клячу и, чтобы завлечь покупателей, громким голосом расхваливают ее возраст и положительные качества.
Вообще, в моей биографии нет ничего выдающегося. Ничего заслуживающего внимания в моей жизни не произошло, я не имею ни важного чина, ни солидного диплома. В школе я никогда не был блестящим учеником, напротив, меня преследовали неудачи.
Где бы я ни работал, я всегда оставался безвестным, забытым служащим и начальство было мною недовольно. Если я подавал в отставку, оно только радовалось.
Вообще же я существо забитое, никчемное. Таково обо мне мнение окружающих, может быть, это и правильно.
В жизни есть муки, которые, как проказа, медленно гложут и разъедают душу изнутри. Об этих муках никому не поведаешь: большинство людей считает подобные страдания случайными или исключительными, редкими, а если кто и напишет о них или расскажет, то люди в соответствии с общепринятыми представлениями и собственными воззрениями воспримут это с насмешкой. Ведь человечество не нашло еще никаких средств, никаких лекарств против страданий и единственный способ забыться видит в вине и искусственном сне, который дают опиум или другие наркотики. Увы, действие подобных средств временно, и после некоторого облегчения и успокоения боль лишь усиливается. Но можно ли вообще постичь тайну этих неясных, необъяснимых чувств, это сумеречное состояние, появляющееся между смертью и воскресением, между сном и пробуждением?
Я хочу лишь поведать об одном случае, происшедшем со мной и так потрясшем меня, что мысли о нем не покидают моего сознания: отвратительная рана от него, пока я жив, хотя это и трудно объяснить, будет постоянно отравлять своим ядом мое существование. Я написал: «своим ядом», но на самом деле хотел сказать, что это клеймо я всегда ношу и буду носить на себе.
Я постараюсь воспроизвести все, что сохранила моя память, все, что связано с этим событием, и тогда, возможно, мне удастся навсегда покончить с этим. Нет, я хочу лишь сам увериться в этом, поверить в то, что произошло. Ведь для меня не имеет никакого значения, поверят ли мне другие. Я только боюсь, что завтра умру, так и не познав самого себя. Из опыта своей жизни я понял, какая страшная пропасть лежит между мною и другими людьми, я понял, что нужно молчать, насколько это возможно, нужно скрывать свои мысли, где только можно, и если теперь я решился писать, то лишь для того, чтобы представить себя своей тени, той тени, которая согнулась на стене, готовая поглотить все, что я ни напишу. Ради нее. Потому что я хочу увидеть, сможем ли мы понять друг друга. Потому что с тех пор, как я порвал все отношения с людьми, я хочу лучше познать самого себя.
