– Хватит притворяться! Вы отлично изображаете обморок, но у нас тут не театральный кружок, – резко говорит мужчина.
«Конечно, театральный кружок на днях распустили, откуда ему быть тут?» – мысленно отвечаю я, словно продираясь сквозь густой туман.
Я пытаюсь разлепить глаза, но тут же жмурюсь от яркого света.
«Обожаю ямочки на мужском подбородке», – приходит на ум, когда мне наконец удается сфокусировать взгляд.
А когда в комплекте с ямочками идут еще и твердый мужественный подбородок, и чувственные губы – это вообще очень соблазнительно и…
– Прекрасное представление, магистр Орвелл, – врывается в мои мысли низкий бархатный голос. – Но я думаю, хорошего понемногу.
Голос приятный, а вот тон совсем нет. В голове шумит, как будто я свое увольнение совсем не чаем запивала. Так! Стоп!
Кто? Магистр Орвелл? Это он ко мне обращается?
Я была Лесей, была Олеськой, правда, в последнее время чаще Олесей Павловной. Но магистром Орвелл?
Да и вообще мужчина в моей съемной однушке?
Откуда, черт возьми?!
– Прекратите этот спектакль, магистр Орвелл. Ваше шокированное, оскорбленное и невинное выражение лица меня не впечатляет, – насмешливо произносит мужчина.
Зажмуриваюсь, чтобы разогнать это непонятное видение. Снова открываю глаза… И он никуда не девается!
В руках этого мужчины с чувственными губами и пронзительным взглядом чувствую себя пушинкой. И, может, стоило бы понаслаждаться, но, по мужской традиции, он тут же все портит.
– Впрочем, неважно, я в любом случае пришлю целителя, – неприязненно, будто угрожая, обещает незнакомец.
Упираюсь руками в его каменную грудь, чтобы высвободиться из его рук. Да и вообще кто он такой, чтобы разговаривать со мной в подобном тоне?
– Да что вы…
Для возмущения мой голос звучит слишком слабо, да и, похоже, мое состояние не вызывает у мужчины никакого сочувствия.
– Себе позволяю? – Правая бровь, где заметен белый шрам, надменно изгибается, а на губах появляется язвительная усмешка. – Не верить ни единому вашему слову.
К счастью, он не отпускает меня, иначе бы я просто оказалась на полу, а усаживает на диван. И сразу же отходит от меня на пару шагов, будто я ядовитая змеюка. На себя бы посмотрел!
Мое рациональное сознание очень хочет верить, что это сон. Но… Мне нужно смотреть правде в глаза. Правде! В глаза! А не на то, как красиво натягивается камзол на плечах незнакомца.
А правда очевидна. Я чувствую аромат сандала и черного перца, витающий в воздухе и явно принадлежащий незнакомцу. Могу пощупать мягкую бархатистую обивку дивана. Ветерок из окна нежно колышет подол длинной юбки, и я отмечаю движение прохладного воздуха вокруг щиколоток.
Черт. И вместе с тем в голове нарастает пульсирующая боль.
Незнакомец, продолжая сверлить меня подозрительным взглядом, устраивается напротив, оперевшись бедрами на стол и сжимая широкими мужественными ладонями край столешницы. Массивный перстень на указательном пальце правой руки чуть слышно стучит по темному дереву, когда незнакомец нетерпеливо барабанит пальцами.
Он явно чего-то от меня ждет.
– Советую вам признаться прямо сейчас, – настаивает мужчина, и его интонация мне очень не нравится. – Иначе я сам найду доказательства, и вас ждет увлекательное общение с королевскими дознавателями.
Королевскими дознавателями? Что-то не пахнет это хорошей перспективой.
Виски сдавливает все сильнее. И мне душно, несмотря на сквознячок, тянущийся по полу. Машинально я начинаю обмахиваться тем, что у меня в руках, – каким-то блокнотом в кожаной обложке с гербом в виде дракона.
Не моим блокнотом. Два раза «черт».
Обвиняющий взгляд буквально пронизывает меня, и я, не чувствуя за собой никакой вины, открыто смотрю в ответ.
