— Ба-бах! — веером запускаю по двери
несколько тарелок и прислушиваюсь. За дверью слышится вялая возня,
которая быстро затихает.
Похоже, тарелки производят не тот
эффект. Окидываю оценивающим взором свои «боеприпасы». Их тут
немало, стоят стопками даже на полу под стенкой, но меня больше
интересует тяжелая артиллерия.
Распахиваю верхние створки старого
допотопного серванта и пробегаюсь взглядом по содержимому. О,
хрусталь! Беру в руки вазу и примеряюсь. То, что надо! Должна
хорошо зайти. Прицеливаюсь и шмякаю о дверь.
— Ловите, мама! Ну как вам такая
невестка, подходит? Берете? Или с сыночком посоветуетесь?
Из-за двери доносятся каркающие
звуки, и я с удовлетворением заключаю, что это ругань.
— Ну, ладно, мама, раз вы так
просите…
Вытаскиваю стоящее по центру
тяжеленное блюдо. Кажется, сейчас оторвутся руки. Но я не сдаюсь,
размахиваюсь и швыряю точно в середину двери.
— Будете знать, как людей на улице
похищать. Ворье бессовестное! Хартия прав человека, не? Не
слышали?
Задеваю ссадину на руке и шиплю от
боли. У меня таких несколько, и на ногах тоже. Это когда меня в
машину запихивали, я отбивалась, вот и поранилась. Царапин тех
вообще не сосчитать.
Меня украли. Среди бела дня в центре
города на виду у десятков горожан и недалеко от полицейского
участка. Мне даже показалось, что там полицейский стоял на крыльце.
Но может показалось.
На голову набросили тулуп, который
невыносимо вонял овчиной и забивал мне рот шерстью. Развернули
только когда я крикнула, что задохнусь.
Ехали долго, несколько часов.
Сумочку с телефоном похитители отобрали, хотя сначала я думала, что
они из-за сумки на меня и напали. Но потом один из мужчин сказал,
что меня украли, и чтобы я не дергалась.
Время я определить не смогла, но
потом видела часть дороги. Она все время вела вверх, из чего я
поняла, что меня везут в горы.
Внутри закипает злость. Я для этого
три с половиной года — семь семестров! — училась гостиничному
бизнесу в Лозанне, чтобы сейчас меня завернули в вонючий тулуп,
запихнули в машину, привезли в село где-то в горах и выдали замуж
за незнакомого мужика?
— Бешеная сучка, — кричит женский
голос из-за двери. Слышимость хорошая, внизу между дверью и полом
щель в палец толщиной.
Ух ты, как припекло, так и мой
родной язык вспомнила!
— А вы мне начинаете нравиться,
мама! — кричу в ответ. Хотя, возможно, это и не мама моего
жениха-фантома, а тетка. Фантома — потому что я его так и не
увидела, зато увидела целую толпу женщин — то ли родственниц, то ли
соседей.
Когда меня достали из машины, я
укусила за палец одного из похитителей. Мужчины начали ругаться и
куда-то ушли. А меня взяли в кольцо женщины и попытались набросить
на голову платок.
Надо ли говорить, что их постигла
досадная неудача? Как и платок. Он у меня сейчас торчит из окна,
привязанный к швабре. Меня, правда, затолкали сюда и закрыли на
замок, но зато здесь оказалось столько восхитительной посуды,
которую я теперь могу колошматить в свое удовольствие!
Хорошо бы закрепить в сознании
местных простую и доступную для понимания вещь: мое похищение —
мероприятие заранее провальное. Недолго думая, быстрой очередью
забрасываю дверь стаканами.
Ими забита целая полка в серванте,
родной брат которого стоял у моей бабушки. Такой же древний, с
потрескавшимся лаком и без стеклянных витрин. Зато в нем много
полок с посудой и хрусталем. В несколько раз больше, чем было у
бабушки.
Мама рассказывала, что в этих краях
девушкам на праздники принято дарить посуду, много посуды. Когда
девушка выйдет замуж, она сможет принимать гостей сотнями и не
краснеть. Так что как только девочка вместо кукол в подарок
получает посуду, это значит, что она выросла.
