Пятничный вечер был на редкость омерзительным. Мелкий мокрый снег моросил почти с самого утра. Дороги обещали к ночи превратиться в заледеневшую корку. Мне пора было подумать о том, как я доеду домой. Вместо этого я бродила взад-вперед в офисе на совете директоров и слушала малоприятный монолог о том, что фирма, в которую я вложила «маленькое» состояние, в скором времени перестанет быть моей.
– Ты в своем уме? – гневно спросила я.
Я бросала не совсем дружелюбные взгляды на человека, спокойно сидящего на офисном стуле. Этого человека звали Максим. Он был невысоким мужчиной с небольшим животиком. Ездил на недорогой машине представительского класса. Был женат, но недавно развелся. Детей не было. В его жизни было мало удовольствий. Помимо работы, он мало что замечал. Он являлся председателем совета директоров и в данный момент просил меня подписать документы о продаже моего пакета акций, а следовательно, нашей компании. Я была одним из акционеров.
– Откуда у тебя все подписи? – спросила я, в очередной раз недоуменно посмотрев на бумаги.
На документе действительно красовались росписи всех членов совета директоров. На последнем листе были аккуратно вручную выведены ФИО всех участников с их автографами напротив. Всех четырнадцати человек.
Недоставало лишь пятнадцатой.
Моей.
– Это формальность, Кристина, – небрежно бросил Макс.
– Ничего себе, формальность. Ты просишь меня продать, – я взяла в руки бумаги, чтобы свериться с цифрами, – четырнадцать процентов акций. Весь мой пакет, – я швырнула бумаги назад. – И при этом тут не указано, кому. Попахивает финансовой махинацией. С учетом наличия всех подписей – серьезной, крупной махинацией.
Максим досадно поморщился.
Зная его привычку все доводить до конца, я не сомневалась, что его решение о продаже фирмы является окончательным. Только он совершенно забыл о «незначительном» факторе. О моем мнении по этому поводу. Макс осмелился прислать мне письмо с условиями и требованиями. Мне как члену совета директоров компании. Нашей компании.
– Кристина, успокойся, – тихо сказал мужчина со светлыми волосами и серыми глазами, которые следили за моим нервным передвижением по кабинету.
– А я спокойна, – сквозь зубы ответила я, сглотнув. – Только вот… как бы тебе это сказать… помягче… возмущена до глубины души! Ты лишаешь меня моей доли акций, и, как следствие, дивидендов, и, как следствие, постоянного дополнительного дохода. Весомого, спешу заметить. И делаешь это, не то чтобы не посоветовавшись со мной. Ты решил написать мне письмо, а не поговорить об истинных причинах с глазу на глаз.
– А сейчас я что делаю?
– Брось! – я поморщилась. – Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – я на мгновение остановилась, бросив в сторону Макса испепеляющий взгляд. – Ничего, что мое имя тоже указано в документах?
– Указано. Бесспорно. Именно поэтому без твоей подписи я не смогу ничего сделать.
– Господи! – я снова остановилась и продырявила взглядом потолок. – Твое самомнение!.. – у меня не было слов, чтобы выразить свое возмущение.
Макс ничего не ответил.
– Ты продаешь компанию, в которую я вложила не только свои деньги, но и силы, нервы, душу. «Максикрис» – это лучшие годы моей жизни.
– Помилуй меня, – примирительно развел руками мужчина и усмехнулся, – я наслушался этих фраз при разводе.
– Ты просто… – я скривилась, – просто… невозможен. Я не могу найти слов, чтобы описать твой поступок, которому, кстати, нет оправданий. Как ты смеешь требовать от меня подписать все эти, – я презрительно поморщилась, бросив в сторону бумаг презрительный жест, – документы!
