Я нервничала. Как же иначе? Ведь возвращалась сейчас в свою прошлую жизнь, на которой чуть меньше чем два года назад поставила большой жирный крест. Но обстоятельства изменились. И их я никак не могла предусмотреть.
Когда тебе всего двадцать один, ты знать не знаешь, что такое старость или смерть. До первой мне по-прежнему далеко. А вот вторая неожиданно постучалась в мой прошлый дом и забрала двух самых дорогих сердцу людей.
Говорят, дети так и остаются детьми, пока их родители живы. Три месяца назад мне невольно пришлось повзрослеть. Правда, тогда я была об этом еще ни сном ни духом, узнав о случившемся только после похорон.
Когда кое-как удалось отойти от шока и успокоиться, Томас, тот кто помог мне начать новую жизнь, объяснил, почему не рассказал о трагедии раньше. Он знал: я не усижу на месте, сломя голову помчусь искать виновных в смерти мамы с папой, и, в общем-то, оказался абсолютно прав.
Не могут двое здоровых людей однажды ночью лечь спать, а утром не проснуться от настигшего их одновременно во сне сердечного приступа. Какова вероятность, что это естественная смерть? Нулевая! И я не успокоюсь, пока не найду убийцу. Даже если для этого придется покончить с едва наладившейся жизнью в другой стране и под другим именем.
Да, мой друг смог все это устроить. Молодой миллионер, Томас Грейси, семь лет назад неожиданно унаследовал от своих, тоже загадочным образом упокоенных, бабушки с дедушкой семейное поместье на севере Англии. А с ним и львиную долю акций местной и довольно крупной обувной фабрики. Но усмирить мое желание докопаться до истины ему так и не удалось. В результате все, что осталось, – это поехать со мной.
– Все будет хорошо, – утешающе произнес сидевший рядом мужчина, неожиданно накрыв мою ладонь своей, отчего я резко вздрогнула.
Ничего удивительного. Сидела, плотно закутавшись в белый полушубок, который купила в тон платью, нервно теребила пальцами подвески, что висели на длинной цепочке на шее, смотрела в окно и продолжала накручивать себя. А тут Том, большую часть пути от отеля и словом со мной не обмолвившись, вдруг решил заявить о себе.
– Мэри? – раздалось не без беспокойства в голосе.
– Все нормально. Я справлюсь.
– Остановите машину! – командным голосом потребовал друг.
Когда же черное «ауди» притормозило на обочине, а водитель, сразу все поняв, поспешил покинуть салон, мужчина в строгом черном костюме и простой маскарадной маске на пол-лица на соседнем сиденье придвинулся ближе и, крепче сжав мою ладонь, уже мягче произнес:
– Мы еще можем вернуться.
– Нет.
– Тогда тебе не придется рисковать жизнью.
– Нет.
– Мэри, ты столько сделала, стольким пожертвовала, чтобы начать все сначала. И теперь...
– Томас, я сказала НЕТ!
Несвойственная прежней мне сталь в голосе сразу неприятно резанула слух. И когда только успела так измениться? Превратиться из скромной застенчивой девочки в… Кого? Теперь даже я не знала ответа на собственный вопрос.
Этот месяц скорби совершенно точно что-то сделал со мной. Сначала сжег дотла все чувства, оставив лишь невыносимое ощущение пустоты внутри и вокруг себя. Потом заставил почувствовать как никогда одинокой. Затем неожиданно воскресил острым желанием найти виновного и отомстить. А теперь вот это.
Дожилась. Огрызаюсь на того, кому обязана всем, что теперь имею. И все ничего, если бы не мое истинное состояние, которое никак не вязалось с этим напускным упрямством и решительностью. Сейчас мне действительно было страшно. И одинокая слеза, которую так и не удалось сдержать, выдала меня со всеми потрохами.
– Хорошо, – с тяжелым вздохом отозвался собеседник, прежде чем потянуться и смахнуть непрошенную влагу с моего лица. – Как скажешь. Только не плачь. А то макияж потечет, и тот, кого ты пытаешься найти, испугается и сбежит прежде, чем тебе удастся поймать и разоблачить его.
