Смысл семьи. Практики семейной логотерапии по Виктору Франклу

Портрет на заднюю сторонку обложки Владимир Симонов

© Берта Ландау

© ООО «Издательство АСТ»

Берта Ландау – лингвист, писатель, практикующий психотерапевт (направление – логотерапия); выпускница Московского института психоанализа и Венского института Виктора Франкла, ученица ведущего логотерапевта нашего времени Элизабет Лукас и Александра Баттиани.

Современный брак – структура, находящаяся, с одной стороны, в процессе становления, с другой – в процессе распада.

Сейчас, в XXI веке, часто приходится слышать, что брак XIX – начала XX в. был в России религиозным, а потому прочным и незыблемым. Формально, поскольку браки заключались в церкви и только после этого считались официальными и законными, это так. Но только формально, ибо христианский брак – это образование малой Церкви, в основе которого лежит духовное единство и добровольный выбор в любви.

В России брак всегда был социальным явлением: будущие супруги не имели возможности осуществить свой собственный выбор (добровольный выбор в любви), на них влияли внешние факторы: сословные, родовые и т. п. Если обратиться к XIX веку, надо отметить следующее:

В течение столетий в России господствовала традиционная (патриархальная) форма брака. Ее основные черты:

– высокий уровень рождаемости;

– низкая продолжительность жизни (в среднем мужчины – 38 лет, женщины – 40);

– высокая смертность;

– раннее вступление в брак (в деревнях средний возраст женихов – 16–20 лет, невест – 14–18);

– заключение брака не молодыми, а их родителями, т. е. решающую роль играла воля родственников, опекунов[1].

Новая семья не была отдельной самостоятельной единицей, а входила в состав уже существующей семьи, зачастую состоящей из нескольких поколений.

Таким образом, ни о свободе выбора, ни о личной ответственности молодых, ни о чувствах речь не шла, в основе патриархального брака лежали традиции и устоявшийся уклад жизни. Личность в подобном браке не учитывалась, не уважалась и не имела возможностей для развития. Поэтому кризис патриархальной семьи был неизбежен. И если в первых двух третях XIX в. большинство населения по достижении брачного возраста вступало в брак, то к началу XX века ситуация меняется: незамужние женщины и неженатые мужчины перестают быть исключением.

Статистически низкая численность разводов на практике была связана с большим числом сожительств и с увеличением количества незаконнорожденных детей (то есть их родители не состояли в официальном законном браке, что влекло для этих детей некоторое поражение в правах).

За полтора столетия ситуация в корне изменилась. Наш сегодняшний мир целиком базируется на личном выборе и личной ответственности. И мы можем утверждать, что нынешняя семья создается на огромном риске зачастую незрелых, безответственных, не готовых отвечать за свои слова и поступки людей, не осознающих до конца ни свои намерения, ни способы их осуществления. При этом ни в моральном, ни в психологическом, ни в духовном, ни в материальном плане они не могут рассчитывать на чью-либо помощь.

Помните слова Короленко: «Человек рожден для счастья, как птица для полета»? Позвольте усомниться в правоте этого утверждения. Да и не всякая птица для полета рождена, возьмите хоть курицу нашу родную, хоть страуса заморского. Не летают, хоть и птицы. И человек, кажется, вовсе не рожден для счастья. Кто ему это обещал, ну скажите? Но положено ждать! И верить, что счастье на земле можно добыть. Вот мы и устремляемся к птице счастья.

Для многих такой птицей представляется брак. Но вот что странно: вступая в брак, люди надеются на радость, на укрепление собственных позиций, а часто получают страдания, разрушение, крушение иллюзий. Все-таки прав Виктор Франкл: «Жизнь – гораздо больше, чем просто счастье».