Голова жутко болела, казалось, её
сжимали громадными тисками. Ещё чуть-чуть и она расколется.
Невыносимо. От такой боли хотелось кричать. Но горло сжал спазм, и
его так першило, что даже дышать было жутко тяжело. Тело горело.
Хотелось сбросить увесистое одеяло и облиться водой. Но всё это
ерунда в сравнении с душераздирающим плачем ребёнка рядом со
мной.
— Аби, Аби… по-ожа-алуйста,
очни-и-сь… Сестрёнка, пожалуйста, не оставляй меня! Умоляю!
Страшно… сестрёнка… мне так страшно! Пожалуйста! Пожалуйста!
Про-о-ости меня, что я такой, бестолковый… что не могу тебе ничем
помочь! Пожалуйста, не покидай меня… Я не хочу… не хочу остаться
один…
Несмотря на всю боль, что терзала
меня, горе этого мальчика, казалось таким громадным, что мне
хотелось его утешить. Обнять и успокоить.
Я с усилием разлепила припухшие веки
и попыталась сфокусировать зрение. Картинка расплывалась. Глаза
болели и слезились, словно в них насыпали песка. Ну и угораздило же
меня так простыть. Простыть?! Странно… Не помню… кажется, я была
совершенно здорова. Была… а что я делала… виски пронзило, при
попытке вспомнить… странно в памяти пустота… ладно, сначала
разберусь с мальчиком, что рыдает возле меня.
Я несколько раз моргнула и смогла
разглядеть деревянные потолочные балки, белёные стены и странные
коричневые брусья, пересекающие их. С трудом повернула голову вбок.
Тело ослабело, и даже такое маленькое действие заставило попотеть.
Возле кровати, на которой я лежала, на небольшом деревянном
стульчике сидел мальчик, лет семи. Он закрывал лицо руками и горько
плакал. Его тощие острые плечи постоянно вздрагивали. А волосы были
такими белыми, словно первый снег. Красивые… Я напряглась, вытащила
руку и погладила мальчугана по голове.
— Не плачь… — с трудом прохрипела я
и закашлялась.
— Сестра, — мальчик внезапно
перестал плакать и поднял голову.
Он смотрел на меня большими голубыми
глазами, полными слёз. Внезапно мальчик шмыгнул носом и с радостным
воплем бросился мне на грудь.
— Сестра, ты очнулась!
Какая ещё сестра?! Погодите,
погодите, я не помню, чтобы у меня были братья! Нет, даже не так, я
точно помнила, что у меня вообще не осталось родственников!
Оттого что мне на грудь упало пусть
и довольно лёгкое тело ребёнка, я закашлялась.
— Кхе, кхе, кхе…
— Ой, ты наверно пить хочешь! —
опомнился мальчуган, громко шмыгнул носом и метнулся к старинной
тумбочке у кровати. На ней стоял винтажный глиняный кувшин и
несколько чашек. Мальчик тут же налил воды и подал мне.
Я решила сначала принять помощь,
прийти в себя, а потом разобраться, что здесь происходит.
Вцепилась в кружку дрожащими руками
и мигом осушила её, так, словно лет двести не пила. Вода показалась
невероятно сладкой и вкусной, а ещё будто волшебной. Горло
перестало раздирать, и даже головная боль начала отступать.
— Хорошо… — с наслаждением протянула
я и вернула кружку мальчику. — Будь добр, налей ещё.
— А… да! — радостно улыбнулся он,
потянулся к кувшину, а потом хлопнул себя по лбу. — Вот я, дурак,
так обрадовался, что забыл дать лекарство, которое оставил доктор,
— спохватился ребёнок.
Он опять налил воды, вытащил
бумажное саше из ящика и высыпал его содержимое в чашку. Размешал
деревянной ложкой и опять протянул мне. Надо же, какой заботливый и
добрый! Ухаживает за незнакомкой. Я улыбнулась и выпила содержимое
бокала.
Теперь вода наполнилась вкусом давно
известных мне лечебных трав. Таких, как малина, липовый цвет и
ромашка.
Я зажмурилась от наслаждения. Вторую
чашку воды пила уже не так быстро. Удивительно, но после новой
порции жидкости мне совсем полегчало. Руки перестали трястись,
горло уже не першило, да и головная боль уменьшилась. Чудеса! Разве
простуда может пройти настолько быстро?!
