— Как ты думаешь, цыпа, зачем на каждую семерку боевиков
принимают одну-двух девиц? — огромный бугай, заросший черной
щетиной до самых глаз, обошел меня по кругу, подчеркнуто
рассматривая все мои выпуклости, прикрытые тесной суконной курткой
и узкими штанами. Наверняка оборотень. Бицепсы неохватные. И пахло
от него резко и неприятно. Не волк, иначе бы тянуло псиной.
Медведь?
— Вы еще не боевики, — задрав подбородок, я вернула усмешку.
Глупый вопрос. Что тут думать, если все прописано в моем контракте
с академией?
— С характером цыпа, люблю таких, — зайдя со спины, бугай
облапал мою ягодицу и стиснул. — Понимаешь, зачем ты тут нужна?
Стремительный разворот с захватом руки, и наглец согнулся от
боли в вывернутой конечности. Но по моим ногам тут же ударило
заклинание воздушной дубинки, и я отпрыгнула, отпустив врага. В
прыжке успела опустить на склоненную передо мной мощную шею удар
сцепленных ладоней. Боевик потер шею и усмехнулся.
И я тут же попала в лапы второго парня, чуть меньше по
габаритам, чем первый, только лысого, разукрашенного татуировками.
От него не воняло, к счастью, но узкий зрачок светлых глаз,
раздвоенный язык, мелькнувший между узких губ, и нечеловечески
гладкая, разрисованная кожа недвусмысленно говорили: тоже
оборотень. Змей. Или наг.
Он мгновенно завел мою руку за спину и зафиксировал. А второй
рукой обхватил мой подбородок, намекая, что может и шею свернуть
двумя пальцами. Я замерла. Малейшее движение теперь причиняло
адскую боль.
— Ты не дослушала, детка, — шепнул лысый мне на ухо. — Слушай и
не перебивай, мой брат этого не любит.
Щетинистый между тем выпрямился, подошел и, уклонившись от удара
моей ноги, поймал ее под коленом. Подбил опорную ногу, и через миг
я лежала на земле. Лысый держал мои руки, задрав их над головой, а
бугай с силой развел мои сжатые колени и устроился между ног.
— Вот за этим, цыпа, таких глупых нищенок, как ты, и принимают в
Зирритскую академию, — усмехнулся он мне в лицо. — Пока ты одна
прикреплена к нашей семерке, будешь обслуживать нас днем и ночью, —
он сделал движение бедрами, и я почувствовала его мощное и твердое
достоинство. — Днем ты готовишь, стираешь, ушиваешь нашу одежду. А
ночью… — еще одно недвусмысленное движение. — Ублажаешь своих
покровителей.
— И кто же мои… покровители? — Я запнулась на слове, ставшем в
ситуации, когда парень навалился сверху, весьма двусмысленным.
— Твоя семерка тхет, кто же еще. Правила напомнить? Вожака
принимаешь каждую ночь, остальных — по жребию. Ну, или всех разом,
когда понадобится. Одного сюда, — его мощная рука протиснулась
между нашими телами и толстый палец нащупал и потер через ткань
штанов мое самое сокровенное. — Второго сюда, — он провел пальцем
между ягодиц. Другой ладонью он накрыл мой рот, и тут же отдернул,
когда я попыталась укусить. Показал клыки в улыбке: — А ротик для
третьего, хочешь ты того или нет. Лучше хотеть, иначе останешься
без зубов, цыпа. Для четвертого и пятого поработают твои мягкие
нежные ладошки…
— Это после стирки-то мягкие и нежные? — усомнилась я.
Бугай на секунду завис, нахмурил брови.
— Ничего, мазью смажешь. А для шестого и седьмого найдутся еще
интересные местечки на твоем теле.
— Это какие же? — изумилась я.
— Можем показать здесь и сейчас, всем коллективом. Тебе
понравится.
Вот же не повезло с семеркой! Слишком отмороженные даже для
тхетов. Придется воспитывать.
Я покосилась на остальных, стоявших полукругом. Кроме медведя и
нага - еще четверо. Все как на подбор — крупные, широкоплечие самцы
со смазливыми физиономиями, не обремененными интеллектом. И с
похотливым блеском в глазах. Никто тут не заступится за бедную
несчастную девушку.
