– Ты что сделал?! – внутри меня все
сковало льдом, и я готова была прямо здесь рухнуть замертво.
Этого не могло быть просто потому,
что не могло быть.
– Завтра ты выходишь замуж, и это не
обсуждается, – припечатал отец.
Я стояла и искала в извилинах, что бы
ему ответить. Но, как назло, ничего подходящего в плане цензуры не
было. Я не верила, что это не какая-нибудь злая шутка.
– Какого хрена, пап?
Я просто не могла по-другому выразить
свое возмущение: не брошусь же я с кулаками на родного отца? Хоть и
очень хотелось. Он сверлил меня тяжелым взглядом, практически не
моргая.
– Лера, пойми меня. У меня не было
выбора.
– Серьезно? – я готова была сорваться
на визг или, ещё лучше, провалиться под землю.
Это самое глупое и никчемное
оправдание такого поступка.
– Как ты мог вот так просто отдать
меня незнакомому мужику?
Папа тяжело поднялся со стула и
грохнул кулаком об стол так, что столовые приборы звякнули. Мама
уставилась на скатерть, а я только нервно дернула плечом.
– Я все сказал. Это не обсуждается.
Завтра в одиннадцать нас будут ждать. Платье тебе купил жених,
остальное тоже не твоя забота.
– Мам, ну ты-то хоть что-нибудь
скажи! Что за средневековье вы тут развели?
Мама подняла на меня глаза, полные
слез, и начала комкать в руках салфетку, изредка вытирая
выступавшую на глазах влагу. По ее обреченному виду я поняла, что в
этот раз мы оказались в полной заднице и выход из нее был только
один. Положить меня на алтарь вынужденного брака. В моей глотке
начал собираться комок, который постепенно стал мешать глубоким
вдохам, грудную клетку начало жечь. Воздуха катастрофически не
хватало. Я потянулась к карману за ингалятором и сделала пару
вдохов.
– Доченька, прости нас, мы правда
ничего не могли сделать, – всхлипнула мама и убежала в комнату.
Конечно, так же гораздо легче. Ты
прости, но разгребай дальше сама. Я снова перевела взгляд на
отца.
– Лера, если ты попытаешься сбежать,
то он найдет тебя, а у нас все заберет. Подумай хотя бы о Лине. Мы
и так с матерью тебя вырастили и ни в чем не отказывали, сейчас
войди в мое положение.
Лине было всего полтора года, и она
была слишком беззащитна, чтобы сейчас лишать её всего. Отец подошел
к бару, налил себе коньяк, сделал короткий выдох и выпил все до
последней капли. Наши взгляды опять пересеклись, и я увидела в
глазах родителя непоколебимую решительность.
– Что ты такого сделал этому монстру,
что так теперь откупаешься? – из меня сочился неприкрытый яд.
А как мне ещё себя вести, если меня
насильно пытаются выдать замуж за того, кого я в глаза даже не
видела?
– Проиграл большую сумму.
Я уцепилась за это признание, словно
за ниточку.
– Ну, может, я работать пойду, и мы
накопим денег?
Папа покачал головой и снова наполнил
бокал.
– Там очень много, дочь. Мы столько
не накопим. А Клим сам предложил отдать тебя за него замуж, в обмен
на прощение долгов. У меня не было выбора.
О том, что папа играл в азартные
игры, мы узнали не так давно. Начали пропадать мамины дорогие вещи:
золото, украшения. Потом загнулся папин бизнес, и сейчас мы еле
сводили концы с концами на мамину зарплату учителя. Я еще училась в
универе и ничем не могла помочь семье. Но если бы я раньше узнала,
на какое дно мы опустимся, бросила бы учебу и пошла работать. Еще
два года назад мы были очень состоятельной семьей. Мама не
пропускала ни одного светского мероприятия и всегда блистала на
них. Папа был вхож в любую известную семью, чем всегда пользовался.
Одна я была белой вороной, потому что эти замашки богатеев меня
порядком бесили.
– И зачем я ему понадобилась? Откуда
он вообще узнал обо мне?
Папа сокрушенно покачал головой.
– Я выпил лишнего и начал хвастаться
ему. Рассказывал, какая ты у меня одаренная и красивая.
