— Серебрякова, тц. Серебрякова, пс, Серебрякова, блин, чего,
оглохла?
Андрей вот уже целую минуту пытается до меня достучаться, но я
упорно игнорирую его. Во-первых, нечего садиться на самую галерку,
а во-вторых, надоело ему помогать. Пусть сам все делает. И тот
факт, что он мой сосед по лестничной площадке не даёт ему никаких
привилегий. Мы даже не друзья. В институте он никогда не
здоровается, стыдится меня. Но вот когда дело доходит до учебы
парень как по щелчку пальцев активируется и начинает со мной
общаться. Волшебство да и только.
— Песков! Я все слышу, — Наталья Марковна преподаватель Высшей
математики стучит карандашом по столу.
— Готовимся самостоятельно! Не трогай Дарью. Она в отличие от
тебя все делает сама. Давайте, давайте ребята, пишем, пишем.
Осталось семь минут.
— А чё я? Я ниче! — отвечает Андрей.
Группа хохочет, а я лишь покачав головой, поджимаю губы и
продолжаю вычислять пределы.
— Дашка, ну Песков и кадр. Достал он тебя уже, — шепчет моя
лучшая подруга Алла.
— Ничего страшного. Просто у него все мысли о футболе. Вообще не
понимаю зачем родители его заставили поступать. Он хорошо играет. В
перспективе мог стать отличным футболистом.
— Ой Дашка, родители всегда правы, им виднее, с ними не
поспоришь.
— Угу, — тихо отвечаю подруге.
Алла понимает, что подняла болезненную тему и больше не говорит
ни слова.
Лекция проходит спокойно, в конце пары Наталья Марковна
проверяет наши работы и радует меня очередной пятёркой.
— Дашка, нам в сто первую, — Алла виснет на моей руке и тянет в
противоположную сторону.
— Почему? В расписании… — слабо сопротивляюсь.
— Да мало ли что в расписании. Егорова ляпнула, что пока Селёдка
не выздоровеет, пары будут совмещённые с третьим курсом. Вот такие
дела.
Селедкой Алла называла нашего преподавателя по философии Анну
Ивановну. Впрочем ее все так называли в университете. Потому что
она была очень преклонного возраста, высокая и худая.
— С третьим курсом? — только успеваю я спросить.
— Да, да, пошли скорее. В столовку ещё забежим. Хавать
охота.
— Да я не голодна, — бегу за ней по коридору.
— Дашка, — резко останавливается Алла. — тебя итак на ветру
сдувает. Я угощаю, перестань. И ещё у меня для тебя подарок.
— Какой подарок? — удивлённо улыбаюсь.
— А вот увидишь. Ладно, погнали!
В столовой Алла покупает нам по порции салата оливье, чай и два
рогалика в шоколаде. Мне в который раз неудобно за то что у меня
нет денег на обед. Я не могла признаться даже лучшей подруге, что
коплю на зимние сапоги, так как старые разошлись по швам, а у
бабушки на новые денег нет. А ещё Маришке нужна новая школьная
форма, а вещи сейчас очень дорогие. И снова у бабушки пенсии не
хватит все это купить. Я экономила всегда, как себя помню. Бабушка
честно даёт мне деньги на обед, но я откладываю их на более важные
покупки.
Алла, я уверена, все прекрасно понимала и видела, но мы с ней
мою ситуацию с деньгами старались не поднимать лишний раз. Поэтому
она по доброй душе часто меня угощала, а я помогала ей с
выполнением заданий по учебе. Такой выгодный взаимообмен у нас с
ней был. Нет, я не скажу, что мы с ней друг друга использовали,
совсем нет. Алла была моей настоящей подругой, самой лучшей. А она
в свою очередь уважала и искренне ценила меня.
— Дашка, только сразу скажу, отказа я не принимаю!
— Ты ещё не сказала, что за подарок. Что же ты мне хочешь
предложить такого, что я должна тебя убить?
— Я вчера перебрала свой гардероб. И нашла кое-что для тебя.
Только не закатывай так глаза! Не переживай, меня никто в этих
шмотках не видел, это ещё со школы остались. Мне уже маловаты, а
вот тебе в самый раз будут. Там джинсы, брюки, кофточки и одно
платье.
