I
Полотно из идентичных травинок устилало всю местность. Встречались деревья, растущие в одиночестве, и крупные камни с тупыми остриями, смотрящие в стороны. Светло-серое небо; нет облаков; нет солнца; а горизонт был подёрнут дымкой.
Ощущая парение, Ирис лежала на глади круглого пруда, чистого от любой растительности и пустого на живность.
Светлая кожа, овальное лицо, прямой нос с небольшой горбинкой и тонкие губы, а холодно-коричневые волосы, подстриженные очень коротко, повторяли контур головы. Средний рост, стройное, без выраженных округлостей телосложение; а белый комбинезон из лёгкой ткани открывал только: голову, кисти, босые ступни.
Сквозь толщу дремоты, но по другую грань пробуждения, Ирис вспоминала о том, что месяц назад ей исполнилось восемнадцать лет; о том, что ещё два месяца и наступит день её посвящения. Но привычные мысли разрезало странное ощущение – лоб наморщился, веки дрогнули и, пошевелившись, Ирис нарушила баланс. Сломав гладкость, она опустилась под воду; звук погружения выплеснулся за пределы пруда и, словно наткнувшись на стену, опал.
Стопы не касались дна, кожа не чувствовала температуру, и Ирис открыла веки. Свет едва проникал через толщу воды, дна не было видно. Она поняла, что находится под водой; поняла, что задержала дыхание без настоящего кислорода в лёгких – и поняла, что ей не нужно было дышать, не в обычном понимании. А когда, она осознала все свои ощущения, то вспыхнуло понимание того, где она.
Ирис всплыла и поспешила вылезти из воды – пруд обрёл зеркальную гладь, а кожа и одежда остались сухими. Ирис выпрямилась и осмотрелась – светло-серые глаза блуждали по землям, в которые она входит почти каждый день, но не в эту точку изменчивых земель с несуществующей картой. Полупустой пейзаж как замершая картина с блеклыми и неправильными тенями; привычная для этого места обволакивающая тишина и отсутствие ветра.
Нуждаясь в словесном подтверждении, Ирис на выдохе сказала:
– Грань.
Вдруг – со скомканным приглушённым звуком, похожим на шёпот, возник порыв ветра и протянулся к спине Ирис. Её сердце ёкнуло и убыстрило стук, а по телу прошли мурашки; вжав голову в плечи, она осматривалась и поворачивалась. Она увидела в стороне то, чего там не было – опустила плечи и замерла.
На парящем островке, поросшем обилием растительности, росла ива, а под ней находилась светлая дверь. Но взгляд Ирис приковался к единственному движению – от края островка сплеталась лестница из травы.
Лестница сплелась до середины – от неё Ирис начала поднимать глаза и убыстряла движение зрачков с каждой пройденной ступенью. Когда зрачки достигли пика и уткнулись в дверь – в Ирис вонзилось колыхание, и оно отозвалось в душе как крик, как зов. Что-то там, то, что по ту сторону двери, звало её, манило её. Повинуясь зову, она направилась к островку и смотрела как последняя ступень сплеталась и врастала в почву.
В окружении листовых нитей ивы из земли вырастала гладкая дверь из белого металла с золотистым отливом. Травинки лестницы прогибались от веса Ирис, а волнение возрастало.
Поднявшись на островок, Ирис увидела, что нет скважины и ручки – дверь выглядела так, словно никогда не откроется кто бы ни постучал.
Но дверь – без щелчка, без скрипа – стала открываться сама. И Ирис затаила дыхание.
Перед ней предстал, словно вырезанный в пространстве, белый прямоугольник. По ту сторону – ничего; будто за порогом, забрав все объекты и краски, обрывался мир. Там нечто звало Ирис, тянуло к себе, заглушало любые попытки возникновения сомнения и тревоги.
Ирис приблизилась к двери, задержала дыхание – и, ожидая не то падения, не то быть раздавленной, шагнула через порог.
