Чернота. Прохлада. Из большого окна высотой с метра два падал тусклый лунный свет – отражался от пола, выложенного крупной тёмной плиткой, но не вылавливал никакой мебели.
По левую сторону от окна сидел кто-то громоздкий. В тишине было слышно дыхание, и оно разносилось глухим эхом, словно это существо дремало.
По другую сторону от окна находилось иное существо: куда мельче, дыхания не было слышно, лишь раздалось нервное клацанье когтей по полу; свет отражался от трёх глаз, словно у хищника, и они находились на высоте в метр. Два овальных глаза были на обычном месте, а третий – между ними, предположительно на лбу, и располагался он не как его собратья, а вертикально; и когда существо моргало веки этого глаза справа и слева соприкасались по центру.
– Хозяин, – сказало это существо хрипловатым мужским голосом. – Мы нашли новую цель, но… необычную.
Большое существо выдохнуло и издало гортанный протяжный звук похожий на: «Хм-м».
– Ей…, – сказало трёхглазое существо, и снова раздалось нервное клацанье когтей по полу. – Ей уже шестнадцать.
Глаза большого существа открылись – они были примерно на высоте в четыре метра; но не было понятно сидит ли существо, стоит ли, или же лежит. А глаза были красными, светились, и словно не имели зрачков. Веки прищурились в недовольстве – и глаза стали толстыми линиями; но существо ничего не сказало.
– Д-да, – занервничал трёхглазый прислужник. – Мы знаем, хозяин. Но она вам понравится! Н-наверное… Мы ув… мы так дум… мы так предполагаем, хозяин.
Большое существо перестало щуриться, выдохнуло, и сказало мужским басистым голосом:
– Хорошо. Заманивайте, а то я уже изголодался.
– Да, хозяин! – подскочил трёхглазый. – Конечно, хозяин! Мы немедленно начинаем, хозяин! Мы отправляемся в их мир, хозяин!
И трёхглазый, клацая когтями по плиточному полу, побежал в черноту. Скрипнула массивная дверь, и захлопнулась. А большое существо перевело взгляд на окно и смотрело наружу.
Глава 1 – Милана-Лана и Анна
1
Пустой пыльный подоконник и открытое окно. Снаружи царила тишина – маленький город Зелемир остыл после июльского жаркого дня и готовился принять следующий. Свет раннего утра развеивал черноту небольшой комнаты. Блеклый столб света падал на: подоконник, кровать по центру, пол с невзрачным ковром – через три шага упирался в светлую дверь, и делил комнату пополам. На двери висел календарь с милой крысой; над картинкой был указан год: 2020; под картинкой находился квадрат с числами, а над ними: Январь; и красный квадратик выделял восьмое число.
Касаясь поясницей подушки, Милана сидела на кровати ближе к изголовью. Свет из окна падал на её ноги и руку с дневником в толстой обложке. Милана смотрела на страницу, смотрела на последнее предложение – и в горло врезался ком.
«Аня, я не знаю, что мне делать. Мне так тебя не хватает.»
В графе дата, в верхнем правом углу стояло: 5 июля, воскресенье. И после этой страницы, после этих последних слов, так ничего и не было написано. Не было написано и сейчас.
Отложив в сторону дневник, Милана, выдыхая, заправила растрёпанные кудрявые волосы за уши; подтянула колени к груди, обхватила ноги и, уткнувшись подбородком между колен, смотрела пустым взглядом в стену. Над дугой кроватной спинки возвышалась кучка одежды на пуфике, а в углу едва можно было различить очертания ракеток для бадминтона, которые стояли на ручках.
Милана сидела, словно уснув, а взгляд не покидал точки на стене. За окном светлело и слышались первые звуки просыпающегося городка; чирикали пташки; из соседнего дома едва доносился плач младенца; а в комнате очертания вещей и мебели обретали чёткость и цвета́.
Напротив окна – правее и немного ниже стоял пятиэтажный дом. И когда солнце поднялось выше него, яркий свет ворвался в комнатку – упал на белую дверь, и глянцевый календарь заблестел, словно в приветствии.
