Книга издана при финансовой поддержке Министерства культуры Российской Федерации и техническом содействии Союза российских писателей
Фото Катерины Скабардиной
© А. Мамаенко, 2024
© С. Ивкин, рисунки, 2024
© Русский Гулливер, издание, 2024
© Центр современной литературы, 2024
* * *
Встань и иди. Идущий не знает смерти
Стихи Анны Мамаенко относятся к метареализму, литературному направлению, подробно описанному в 90-х годах прошлого века. Эта поэтическая практика предполагает сложность метафорического высказывания, многовариантность интерпретаций текстов. У основания издательского проекта «Русский Гулливер» стояли такие поэты как Алексей Парщиков и Андрей Тавров – мы долгое время позиционировали себя как издательство, поддерживающее именно метареализм. В этом смысле публикация «Солнца контрабандистов» Анны Мамаенко для меня – возвращение к истокам, переход в начальную точку отсчёта, что не может не радовать. «Дыши на стекло, живущий в памяти неба – пока оно не заплачет… Протри рукой. Выпей до дна кофейное предсказанье, чтобы опять полыхнуло в твоей груди, чтобы взошло свирепое солнце контрабандистов». Контрабанда – преступная деятельность, которой в лучших своих проявлениях поэзия и является. «Преступление жизни перед смертью», говорил Андрей Тавров. Преступление слова перед растительной немотой и «паучьей глухотой». «Сорок лет пустыни – это ещё цветы. Удивлённое небо рассмотрит тебя в упор и поднимет шлагбаум в Слово из немоты, продолжая когда-то прерванный разговор».
Мамаенко с легкостью продолжает «прерванный разговор», будто десятилетий невнятной верлибристики, словесной путаницы, политических прокламаций, выдаваемых за поэтический труд актуальной поэзией, не существовало. Она как бы говорит: «Не волнуйтесь, парни, с поэзией у нас всё хорошо. Она по-прежнему есть попытка выразить невыразимое, а не туманное “приращение смыслов”».
Мамаенко признаётся, что её «поэзия – это тоже создание иных реальностей, живых, дышащих, развивающихся. Причём, при каждом новом прочтении, текст будет открываться для читателя по-новому. Это смысловые коридоры, где каждая дверь выводит в другой мир». Бродский в письме Парщикову, высоко оценивая его «метафорические способности», и их «внерациональный вектор» говорит, что они «доминируют в стихе в ущерб слуху». Он хотел бы слышать то, что мы привыкли слышать в поэзии – благозвучия. В поэзии Мамаенко давления семантики над звуком нет. Несмотря на сложность образов, её стихи музыкальны и не лишены просодии. Идея метафоры ради метафоры категорически ею отвергается. Её тексты сбалансированны – и фонетика в них интуитивно ведёт остальные составляющие стихосложения.
Библейский контекст представлен отсылками к евангельским сюжетам, попутно подтверждая канонические трактовки или выдавая апокрифы-импровизации. Первосвященник Каиафа в стихах Мамаенко вызывает не отторжение, а скорее сочувствие и жалость, у него есть шанс возродиться, переступив через свой страх. «Бог осязаем, как сазан – создание глубин. Как паутина невесом – тяжёлый, словно твердь. Полынью плоть его горька. И пахнет, как полынь, всего лишь тварь, что внутрь себя решилась посмотреть». Религиозность Мамаенко пантеистична, Бог не над всеми, Он – во всем. Мир – един и неразрывен, в своём перетекании из одной формы в другую. Он воспринимается, как непрерывное движение. Потому, например, через образ шпалоукладчицы бабы Мани просматривается Богородица, вместо Сына баюкающая шпалы, дорогу, путь. Счастье это и есть путь.
Образ «дороги» в книге едва ли не самый часто встречающийся. Потому что – только «идущий не знает смерти».
«…Сквозь меня просвечивают корни, сквозь меня лежит моя дорога», «Это ночь рождения дороги, по которой мы уйдём на дно следом за пустыми поездами…», «Замри, погружая ладони в текущий свет, замкни на себе все до одной дороги – те, что веками колышет морская вода, и те, что будут проложены над тобою», «Звезда уводит за собою темень в заоблачное стадо динозавров кочующих, печальными глазами внутри себя дорогу разглядев…». Чаще в книге встречается только ветер. Бродяга, странник, неразрывно связанный с дорогой, а иногда её и прямо воплощающий:
