В тёмной – тёмной галактике, в тёмной – тёмной звездной системе, на тёмной – тёмной планете, на тёмном – тёмном острове, в тёмном – тёмном отростке тёмной – тёмной пещеры жила очень светлая семья по фамилии Лунтаевы. Папа у них был очень светлым, и мама была очень светлой, и все дети были светлыми и голубоглазыми. Эта была очень дружная семья, в которой дети думали, что у них самая лучшая мама и самый лучший папа, а родители каждый вечер говорили детям, что у них самые лучшие дети.
Их народ жил на этой земле очень давно, так давно, что все забыли, что было до начала этого «давно». Да и некогда им было думать о таких вещах, поскольку жизнь на острове была очень тяжелой и опасной: неисчислимые опасности подстерегали любого, кто рискнул бы высунуться из пещеры в неподходящее время, да и подходящее время не очень отличалось от неподходящего. Так люди и жили на этом острове, поглощённые трудностями выживания, до тех пор, пока с детьми Лунтаевых не начали происходить великие и удивительные события. Тут-то история и закрутилась, а потом и вовсе понеслась вскачь, после чего жизнь на тёмной планете стала намного светлее. Но не будем опережать события, расскажем обо всём по порядку…
Глава 1. Как нам не удалось прополоть морковку
Все началось в тот день, когда нас послали полоть морковку, а мы нашли бабушку. Точнее, бабушка нашла нас. Точнее… В общем, в то утро мы, как хорошие послушные дети, незадолго до открытия врат уже стояли с тяпками перед входом в толпе других работников. Как правило, это были дети примерно нашего возраста, но попадались и взрослые.
Да, я забыл представиться. Мы – это моя сестра Найва Лунтаева и я, Лейтане Лунтаев, мы двойняшки. Нам в нагрузку дали нашего младшего брата, его полное имя звучит как «Майлайтин», но чаще всего его зовут «Мася». В детском саду друзья зовут его «Майта», с недавних пор и мы, когда хотим похвалить, зовём брата так.
«Ребёнку будет полезно погулять на свету», – сказала мама, и дело было решено. Как мы будем полоть морковку, если за этим хныкалкой постоянно нужен глаз да глаз, никто не подумал, но взрослые об этом вообще не очень думают. Мася у нас не по годам любопытный и быстрый. Нет ни одной опасности, в которую он не успел бы влезть за то время, пока вы отворачиваетесь, чтобы глотнуть воды из глиняного кувшина. А для того дела, которое задумали мы с Найвой, такая обуза была вдвойне тяжела, но что поделаешь? Пришлось взять. Вы не подумайте о нас плохо – мы очень любим Майлайтина, но мы уже взрослые дети – нам по девять с половиной, а Масе всего пять, и он не всегда может пролезть там, где нужно пройти взрослым детям. Но хуже всего было то, что Мася решил пригласить на прогулку свою любовь последних двух месяцев (он их меняет в среднем раз в полгода), Милу из дальних пещер. Родители Милы отпустили её с легкостью: у них других детей еще пять. Так мы оказались связаны грузом – двумя малолетками.
Мы живём в самой южной пещере нашего острова. Она называется «Ирлин-семь». Никто не знает, почему она носит порядковый номер, все остальные пещеры нашего мира имеют имена без цифр. Например, «Варпизина» или «Лапота». Наша пещера весьма обширна и многолюдна, у нас в школах по три – четыре класса каждого возраста, при этом у нас в пещере две школы. На нашем острове есть и более многолюдные пещеры.
Итак, в то утро мы стояли перед вторыми вратами среди других работников, овец, коров и прочей живности. Шум стоял ужасный, хуже шума была только вонь от скота. Мы шёпотом обсуждали с сестрёнкой задуманную операцию. Найва в какой-то древней книге в архивных пещерах вычитала, что в былые времена люди делали духи – настаивали лепестки огонь-цветка на растительном масле, и что женщины очень любили этими духами душиться. Найва любит копаться в древних книгах, наверное, одна из всего нашего народа. Я тоже люблю, но у меня на это мало времени: я занят производством моделей парусных лодок. Я потом вымениваю их у других детей на перья жар-птиц для письма, папирус или на другие полезные вещи. Мама меня за это хвалит: перья и папирус стоят дорого.
