Глава первая
Грехи общие – ничьи
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. 1910 год.
Ограбление банка было назначено на двенадцать дня.
Банк «Новый Балтийский» находился на углу Каменноостровского и Большого проспектов, и налет на него был рассчитан прежде всего на внезапность и внешнюю обыденность.
Подельники Таббы распределились следующим образом. Сотник и Хохол сидели в крытой пролетке на Большом проспекте, откуда отлично просматривался подъезд к банку. Два других товарища – Ворон и Аслан – расположились также в пролетке, но уже на Каменноостровском – совсем рядом с входом в банк, чтобы при возникшей погоне можно было вовремя подрезать преследователей.
Когда на Доме с Башнями часы пробили двенадцать, из Архиерейской улицы не спеша выкатил пятиместный черный лимузин, в котором, кроме шофера, располагались четыре человека – трое мужчин и молодая дама. Дама сидела на заднем сиденье между двумя в высшей степени прилично одетыми господами – Китайцем и Жаком. Третий же господин – Беловольский, немолодой, с впалыми чахоточными щеками, – располагался рядом с шофером.
Сторожевые подельники, увидев автомобиль, напряглись, стали внимательно следить за происходящим.
Лимузин плавно подкатил ко входу в банк, два швейцара немедленно двинулись навстречу, помогая предупредительными жестами и подсказками верно найти подходящее место на стоянке.
Водитель подрулил прямо к главному входу и быстро покинул машину, чтобы помочь господам, а в особенности даме сойти на грязную и заснеженную мостовую.
Табба была в изящной меховой накидке, лицо ее закрывала плотная траурная кисея, под которой было почти невозможно разглядеть хотя бы какие-то особенности ее лица. Она была болезненно слаба, с двух сторон ее деликатно поддерживали Беловольский и Жак.
Оба были с усиками и при изящных бородках.
Швейцар при входе с почтением поклонился. Господа, не обратив на него никакого внимания, проследовали в просторный и гулкий вестибюль. Поднялись по ступенькам роскошной лестницы в операционный зал, и к ним навстречу заспешил вышколенный, по-бухгалтерски худощавый банковский клерк с небольшой планшеткой в руке.
– Милости просим. Чего изволите?
Жак быстрым взглядом оценил охрану банка – двух крепких полицейских, с вежливой улыбкой объяснил служащему:
– Госпоже необходимо обналичить ценные бумаги на серьезную сумму.
– Подобные операции производятся только по предварительному заказу, – ответил клерк.
– Такой заказ был.
– На чье имя?
– На имя госпожи Виолетты Мишиц.
Клерк открыл планшетку, просмотрел записи.
– Да, подобный заказ имеется. Напомните, пожалуйста, насколько сумма велика?
– Сумма велика. Миллион рублей.
– Все верно. Кто будет проводить операцию?
– Операцию буду проводить я, – с печальной усмешкой произнесла Табба.
– Паспорт при вас?
– Паспорт, векселя и прочие ценные бумаги – все при мне.
– Следуйте за мной, – чиновник мило улыбнулся и направился в сторону высокой дубовой двери в дальнем углу зала.
Вся компания двинулась следом за клерком.
Полицейские, находившиеся при входе, внимательно наблюдали за группой господ.
Клерк придержал шаг, объяснил:
– Со мной следует только госпожа. Господа же могут подождать в зале.
– Господин банкир, – просительно вмешался Беловольский, – сделайте исключение для мадам. Она вчера похоронила мужа, и состояние ее крайне тяжелое. В любой момент она способна потерять сознание.
Клерк в некотором замешательстве помялся, затем неуверенно попросил:
– Позвольте все-таки ваши бумаги.
Девушка, поддерживаемая Жаком, вялой рукой достала из саквояжа сложенные в солидную кожаную папку бумаги, протянула чиновнику. Он быстро и профессионально пролистал их, кивнул.
