Грязнов прогуливался с Гуриным в зеленом дворике у офиса, вел мягкую, неторопливую беседу.
– Наш общий знакомый убирает своих, – сообщил он последнюю новость и на удивленный взгляд собеседника уточнил: – Вчера днем в квартире был застрелен главный его сподвижник и заместитель, некто Санек.
– Дело рук самого Кузьмы?
– Убежден. Наступило время избавляться от быдла, которое в свое время сослужило ему верную службу. Теперь пацаны превратились в балласт, гирей висящий на ногах и руках.
– Может, там другая причина?
– Может быть. Но я бы на его месте поступил точно так же. Надо чистить площадку для новых кадров.
– Дело сложное.
– Сложное. Но мы ему в этом поможем. И первым в его команду отправитесь именно вы, Григорий Александрович.
– Не рановато ли?
– Лишь бы не было поздновато.
– Представляю себе встречу, – ухмыльнулся Гурин.
– Я на вашем месте представлял бы лучше последствия, – довольно жестко возразил Грязнов.
– Последствия для меня? – не понял собеседник.
– Вы слишком заботитесь о себе. Последствия для дела.
– Будем стараться, Петр Петрович.
– Да уж постарайтесь. В противном случае как бы не пришлось вам возвращаться в родной город.
Гурин с недоумением посмотрел на начальника.
– Простите, у вас плохое настроение?.. Или я в чем-то допустил оплошность?
– Ни то, ни другое, – ответил Грязнов. – Просто я хочу, чтобы вы поняли всю меру ответственности, которую я возложил на ваши плечи. Жесткость и беспощадность. Потому что мы начинаем войну, которую проиграть не имеем права. Здесь не только деньги, здесь наши с вами судьбы. И не только, кстати, наши с вами.
– Когда прикажете приступить?
– Когда прикажу, тогда и приступите.
Гурин сдержанно улыбнулся.
– Нет, все-таки я вижу, что наш общий знакомый прилично испортил вам настроение.
Похоронили Санька на дальнем загородном кладбище. Людей было немного, речей тоже почти не было, пришедшие побросали на крышку гроба комья земли и стали медленно, лениво расходиться.
Кузьма в сопровождении телохранителей в мрачном настроении направился к своему джипу и увидел идущего к нему Сабура.
Тот шел без всякой охраны, как-то скорбно и чуть ли не стеснительно. Рядом с ним вышагивала высокая, по-модельному стройная девица.
– Привет, Кузьма, – протянул руку Сабур. – Я по твою душу.
– Души нет, – усмехнулся тот, – осталось тело.
– Поможем, – хрипловато засмеялся Сабур и почему-то подмигнул девице. – Мы как раз специалисты по душе – умеем накачивать. Шприцом!
– Спасибо, пока не готов. Где побазарим?
– Тута, – ответил Сабур. – Ветерок шумит, подслушки не работают, посторонние тоже не мешают, – взглянул на девицу, и та послушно отошла в сторонку.
– Базар пойдет о звере, – сказал Сабур.
– О Вахтанге? – сразу догадался Сергей.
– Да, об этом лаврушнике. Он впал в полный беспредел. Пора останавливать козла.
– Тебе-то чего он сделал?
– Пока не сделал, но стойку принял. Хочет отцапать кусок. Мои пацаны донесли.
– Дурь ведь не его бизнес.
– Дурь – мой бизнес. А этой суке все не хватает лавэ. Подавится ведь рано или поздно… – Сабур достал из пачки сигарету, закурил, сделал глубокую затяжку, получая долгожданный кайф.
Кузьма выждал, когда он войдет в состояние, спросил:
– Так что от меня нужно, Сабур?
– Пацана жалко, – кивнул тот в сторону свежей могилы.
– Ссучился пацан.
– Иди ты?
– На Вахтанга работал.
– Значит, еще одна жизнь на совести этой падлы… – Сабур смачно сплюнул, сделал еще пару затяжек. – Ударим по рукам, Кузьма? Как мужики!
Протянул руку, ждал. Сергей сделал вид, будто не заметил жеста, смотрел в сторону кладбища.
– Не люблю стоять с протянутыми граблями, – со злой обидой произнес Сабур.
