Артур Гордеев, двадцатипятилетний мужчина, высокий, ладный, поджарый, коротко стриженный, резкий в движениях, с несколько иссушенным лицом, дождался, когда автобус остановится, спрыгнул на землю, перебросил с руки на руку небольшую тугую сумку и огляделся.
Было раннее утро. Окраинная улочка города еще не проснулась, на прибитых придорожной пылью листьях блестела крупная роса, за заборами одноэтажных домов лениво и необязательно перебрехивались собаки, по широкой трассе тяжело проносились черные от копоти трейлеры, ползли перегруженные автобусы, перестраивались из ряда в ряд нагловатые легковушки.
Поодаль от остановки мигало непогашенной неоновой вывеской придорожное кафе «Бим-Бом».
Артур бросил взгляд на молодую женщину, которая мыла ступеньки продуктового магазина, и направился к ней:
– Доброе утро.
– Закрыто еще, – огрызнулась деваха. – Через полчаса начну торговать.
– Я спросить.
Деваха разогнулась, убрала от лица волосы:
– Ну?
– Широкая, дом шестнадцать, в какую сторону?
– К Савостиным, что ли?
– К Савостиным.
Продавщица внимательно посмотрела на парня.
– К Михаилу или к Антонине?
– К Антонине.
– Как бы не ушла уже в кафе. – Молодка снова смахнула волосы. – Трансформаторную будку видишь?.. Вот сразу за ней.
– Благодарю.
Артур зацепился плечом за мокрую от росы ветку, стряхнул влагу с рубахи, затем неожиданно отчебучил лихой и пластичный танец, послав продавщице воздушный поцелуй.
– Гля, какой кавалер! – удивленно засмеялась она, крикнула, с бабьим интересом глядя вслед: – Если калитку не откроют, заходи прямо во двор. Собаки у них нет, а Михаил, видать, спит.
– Будем иметь в виду, мадам.
– А не добудишься, давай ко мне!.. Тут у меня и чай, и кофий, и даже перекусить найдется.
– Зовут-то тебя как, красавица?
– Нина Ивановна! А можно просто Нина. Я тут хозяйка. А тебя как?
– Забыл! Вспомню, скажу.
Дом Савостиных был спрятан за высоким глухим забором, с улицы виднелась только крепкая черепичная крыша, на которой громоздилась телевизионная тарелка, отражая яркое раннее солнце.
Артур окинул взглядом ворота, выискивая звонок, поклацал щеколдой, пару раз стукнул кулаком в калитку, затем несильно толкнул ее. Она поддалась.
Шагнул за ограду, остановился. Просторный, ухоженный двор, трава ровно подстрижена, над ней весело крутится поливалка. Дом кирпичный, основательный, двухэтажный, с верандой и пристройкой для живности.
Парень направился к дому, довольно громко кашлянул в кулак, позвал:
– Эй!.. Есть кто-нибудь?
Из пристройки, где в клетках содержались кролики, вышла женщина в клетчатом фартуке, отбросила в сторону шланг для полива, недовольно спросила:
– Чего нужно?
– Вы Антонина? – спросил Артур.
– Ну, я.
Женщина, меньше сорока, сочная, грудастая, в самом соку, шагнула ближе, внимательно и с необъяснимой подозрительностью посмотрела на гостя:
– Ты кто?
– Артур.
– Артур?.. И чего ты хочешь, Артур?
Гость вынул из кармана джинсовой куртки сложенный вчетверо лист, протянул ей.
– От вашей тетки. Веры Дмитриевны Деминой. Она должна была вам звонить.
Савостина развернула записку, быстро пробежала глазами.
– Ну звонила, – сунула письмо в карман мокрого фартука. – Давно, правда. Я уж и забыла.
– Вы забыли, а я явился.
– Ну что ж… Явился, будем разбираться.
– Ваш муж… ну, Михаил… дома?
– Тебе он зачем?
– Познакомиться.
– Успеешь.
Неожиданно в доме что-то тяжело упало, а затем донесся сдавленный чертыхающийся мужской возглас. Дверь с треском распахнулась, и на веранду вывалился распатланный, в мятом спортивном костюме, сильно пьяный мужик.
– А вот и он как раз, – усмехнулась женщина.
– Тонька!.. С кем ты? – сипло прогудел Михаил.
– Стой здесь, – распорядилась Антонина и бегом бросилась к веранде. Поднялась по ступенькам, налетела на мужа, принялась в спину заталкивать обратно в дом. – Ты чего вылез, чертяка немазаный!.. Иди в дом, и чтоб я тебя не видела.
