Пролог. Ребекка Браун. Сентябрь 2008
Пролог
Ребекка Браун
Сентябрь 2008
Ребекка стояла, прислонившись спиной к отцу. Его руки на плечах Бэкки были знаком поддержки в этот тяжелый для всей семьи день. Погода радовала солнцем, оно пригревало и вселяло надежду. Надежду на будущее, которое, казалось, уже не будет таким светлым. Осенний ветер игриво перебирал полу черного плаща Ребекки, словно ребенок теребит подол юбки матери. Только вот матери не стало. Остались только Ребекка, ее отец, бабуля и этот гребаный ветер.
Ирэн Браун болела больше года, поэтому ее уход не стал сюрпризом. Врачи давали несколько месяцев, однако Ирэн не желала сдаваться, и протянула в разы больше отведенного срока. До последней секунды она выглядела прекрасно. Даже сейчас, ее ногти были покрыты черным лаком с блестками, и на маникюре не было ни одного скола. В этом была вся Ирэн. Она в любой ситуации выглядела эффектно, все подруги Ирэн пытались повторить ее стиль, но ни у кого не получалось. Она была законодательницей моды в Хот-Спрингс. Ирэн и сама по себе была красавицей – брюнетка с карими глазами, пухлыми губами и длинными ресницами. Точеный нос на египетский манер был экзотической изюминкой в ее внешности. Стройное и гибкое тело выглядело прекрасно во всех нарядах. В паре со Стивом Браун они смотрелись гармонично – крупный великан с оливковыми глазами и роковая брюнетка-дюймовочка.
Ребекка чертами лица была похожа на мать, в остальном она была копией отца. Аппетитная фигура, волосы цвета темного шоколада, оливковые глаза с черными крапинками, даже характер был перенят у Стива. Но она не была папиной дочкой. Бэкки была самостоятельным и свободолюбивым ребенком, эти черты характера ярко проявлялись по сей день. Однако поддержка отца сейчас ей была необходима как воздух.
С парковки к месту погребения Ирэн начали подходить люди. Уэсли Купер и Валери Миллер в компании родителей шли впереди. Остальных друзей и одноклассников Ребекка не замечала, даже если они и были в толпе. Бэкки молча кивнула друзьям, не в силах отойти от отца. Слезы накатывали, в горле стоял ком. Она не хотела слушать ни соболезнования, ни сожаления. А также упоминания о материи о том, какой молодой и красивой она ушла. Бэкки и так все это знала, но традиция похорон требовала выслушивать все это от присутствующих. Как будто констатация фактов об усопшей должна успокаивать, но это были всего лишь факты. Ребекку раздражала жалость присутствующих к себе, Ирэн и отцу. Она сама не испытывала жалости. Только вину. Она считала себя виноватой в том, что не смогла помочь. Бессилие и мораль торжествовали на горе семейства Браун. Хотя мораль здесь была не при чем, скорее стечение обстоятельств. "Тупое стечение обстоятельств и тупой Ник Катчер." – заключила Ребекка и закрыла глаза.
За размышлениями Ребекка не заметила, как прощальная речь была прочтена, и пришло время бросать землю на крышку гроба матери. Отец придерживал ее за руку, так как Бэкки была непредсказуемым подростком и могла вытворить все, что угодно. Особенно в такой день и под таким стрессом. Но Ребекка не планировала устраивать представления на публике, и она сделала все, что от нее требовал ритуал. Как только земля из рук Ребекки коснулась крышки гроба матери, хлынул дождь. Как будто сама Ирэн прощалась с дочерью. Стив раскрыл над ними большой черный зонт. Дождавшись, когда могилу полностью зароют, Бэкки с отцом отправились домой на поминальный обед.
На пороге дома Браун стоял Уэс с родителями. Он обнял Бэкку, и они молча заплакали, Стив и чета Купер также обменялись объятиями поддержки. Уэсли взял Ребекку за руку, и они вошли в дом. В гостиной Браун было тесно из-за большого количества людей, Стив принял удар на себя и стал общаться с присутствующими. Бэкки отправилась к себе в спальню в компании Уэса, она не желала видеть никого, кроме своего лучшего друга.
