Старик зашел в свой кабинет. Он всегда приходил сюда ночью,
поэтому, несмотря на задернутые плотные шторы, знал, что за окном
темно. Дверь по обыкновению за собой закрыл. Взял со стеллажа книгу
с бархатной зеленой обложкой, которую каждый раз брал по пути к
письменному столу, но не открывал. Честно говоря, он даже забыл, о
чем она. Писатель просто держал ее в руках, наверное, с этим
приходило чувство безопасности.
Наблюдая, как через щелку между штор пробивается свет фонаря,
мужчина сел. Фонарь зажигали и днем и ночью, но старика это не
раздражало, ведь для фонаря, стоящего под его окном, так и было
положено. Книгу хозяин кабинета отложил в сторону. Зажег тусклую
лампу на столе, по пути захватывая черную ручку, достал из нижнего
ящика кипу чистых листов и закрыл ящик, но это никогда не выходило
с первого раза, потому что когда-то так было написано. Мужчина
покрутил в пальцах ручку, тяжело выдыхая – он уже не знал, о чем
писать…
Почесывая седую, сильно отросшую щетину, старик отдернул штору:
сегодня не шел дождь. Все же он решил накинуть плащ и выйти на
улицу. Оказавшись на свежем воздухе, мужчина пошел на
Венчерский мост, потому что всегда выбирал это место для прогулок.
Чем-то оно привлекало. Он знал, кто построил мост, из каких
материалов; знал, как были придуманы завитушки на перилах и зачем
поставлены низенькие фонарики. Пожилой человек сел на лавочку на
мосту. Низенькие фонари горели теплым желтым светом.
На противоположной скамейке виднелась мрачная мужская фигура,
так сильно заинтересовавшая старика, что, мимолетно взглянув, он
уже не смог отвести взгляда. И чем дольше всматривался, тем больше
нервничал и ерзал, будто его, как ребенка, что-то жутко
интересовало. И он такое свое поведение странным образом не
понимал.
Поерзав на скамейке еще немного, старик не выдержал и встал.
Любопытство и легкий трепет заставили его несколько раз пройти мимо
мрачной фигуры молодого человека, прежде чем заговорить с ним.
– Кто вы? – он остановился.
– Что? – ответ, который был все же вопросом, прозвучал как-то
потеряно.
– Кто вы? Я вас не знаю.
– Я вас тоже не знаю, – на этот раз молодой человек поднял
голову.
Старик молчал довольно долго, над чем-то серьезно размышляя, а
потом спросил.
– Если бы вы были писателем, с чего бы начали свою книгу? –
вопрос прозвучал очень странно, но еще более странным оказался
ответ.
– Наверное, я бы начал ее рисовать.
Им определенно нравилось молчать. Писатель сидел рядом с
незнакомцем и что-то просчитывал в воздухе. Человек в черном
косился на странного старика, изредка постукивая пальцами по
деревянной скамейке. Наверное, он тоже что-то пытался
осмыслить.
Дул несильный холодный ветер, сухие листья на деревьях почти не
шелестели. Прошли часы, и фонари уже погасли. Из-за холода
незнакомец поджал ноги, будто с отключением света вырубили еще и
отопление. Снял капюшон и огляделся – нет, это все-таки был
мост.
Именно в эту секунду старик замер. Перестав водить пальцами в
воздухе, он внимательно посмотрел на рядом сидящего человека. Глаза
паренька блестели. Пожилой мужчина на мгновение даже улыбнулся, но
вскоре вернулся к своим подсчетам.
Парень прокашлялся, накинул капюшон и обхватил себя руками,
чтобы согреться. Его что-то сильно волновало и приходилось морщить
лоб, дабы разрешить какую-то непосильную задачу. Он смотрел, как
поблескивает густая вода в канале, отражая ребристый лунный свет,
который медленно потухал в предрассветные часы. Но эти тонкие
кусочки ряби в мгновение что-то разрушило.
По каналу проплыла перевернутая лодка, уносимая течением. На ее
дне, неумело выкрашенном белой краской, ютилась небольшая птичка.
Молодой человек даже обернулся, чтобы проводить лодку взглядом,
замечая, как на горизонте начало вставать солнце. По мосту пробежал
первый прохожий, и где-то далеко загудели заводы и фабрики. Старик,
казалось бы, мирно посапывавший на скамейке, неожиданно отдернул
рукав и посмотрел на часы.
