Дверь открылась. В коридор выкатилась госпожа Пигдинтон, она же
секретарь агентства по найму. Селина поморщилась и внутренне
подобралась:
– Лавет Корней!
В этот раз её визг был милосерднее: или охрипла, или что более
вероятно, у соискателей выработался иммунитет. Но привыкание
возникло не у всех, парень, сидевший чуть ближе к двери, неуклюже
подпрыгнул. Бумаги брызнули из тонкой папочки на пол. Парень
суетливо их собрал и как придётся, сунул обратно.
Ага, это и есть Корней!
Селина немного прикрыла глаза, наблюдая за соперником сквозь
ресницы. Щуплый молодой человек смешно, чуть ли не вприпрыжку,
спешил к открытой двери. На финише произошла небольшая заминка,
проём оказался слишком тесен для секретаря и соискателя. Чтобы
соблюсти хоть какие-то приличия, Корней втиснул между её аппетитным
декольте и своим парадным пиджаком многострадальную папку, но
секретарского тела было больше. Она вздохнула. Он завис, как муха в
паутине. Ярко-красное смущение залило его шею и пятнами
расплескалось на лицо. Добившись чего хотела, женщина выдала
басовитый смешок и закатилась в кабинет. Муха обречённо двинулась
за ней. Дверь закрылась, по коридору протянулся коллективный вздох,
то ли сожаления, то ли облегчения.
Селина приготовилась к тревожному ожиданию. Персонал агентства
по найму имел чёткие предписания впускать соискателей через одну
дверь из этого, общего коридора, а выпускать через другую. Поэтому
все, кто сидел здесь, не знали о результатах собеседования до
последнего. Глядя, как очередной неудачник исчезает в дверях
вожделенного кабинета, Селине представлялось, что внутри сидит
жуткая, ненасытная тварь. Но раз за разом, все соискатели на эту
должность встречались на другом собеседовании. Тварь была
переборчивой…
Ах, если бы его не взяли! Но у мужчины получить эту работу
больше шансов, чем у неё. Пальцы нервно сжали корешок папки, такой
же тоненькой и жалкой, как и у всех неудачников собравшихся здесь.
Все соискатели были неуловимо похожи друг на друга, мужчины и
девушки двадцати одного-двадцати пяти лет.
Всё примерно одинакового достатка.
И все безжалостно бездарны.
Они, так или иначе, знакомы друг с другом: по собеседованиям
бегали вместе и учились на одном факультете «Магических
противоречий». Корней, судя по всему, выпустился только в этом
году, слишком спешил. Наивный, не представляет, как трудно получить
должность по их специальности. Селина уже четвёртый год штурмует
агентства во всех близлежащих городах. Этот год последний. Дальше
или повезёт, и она получит заветную лицензию, или замуж. Если
возьмут, без титула-то…
В Университет Магических Искусств могли поступить только
аристократы. Жаль, но не все отпрыски магических семей могли
похвастать наличием дара. В её семье даром обладал отец –
прекрасный лекарь, основатель нескольких лечебниц по всему
княжеству. Но он умер двенадцать лет назад. Даже память о нём не
помогла ей пробиться на престижные специальности. Дара нет, значит
не маг.
Щёки опять обожгло жаром унижения.
«…Нудный голос старика из приёмной комиссии, который терпеливо
пытается пробиться сквозь её слёзы. В какой-то момент, слова
заканчиваются:
– Веселина, мне жаль…
Она поднимает глаза. Нет, ему не жаль, просто её истерика
задерживает очередь. Вздыхает и пробует ещё раз. Последний
аргумент, о котором не знает никто, даже бабушка.
Селина кладёт руку на список перед магом. Миг ничего не
происходит. Она зажмуривается, чтобы не видеть сочувствующих
взглядов. Но вот знакомое тепло пробежало по пальцам,
концентрируясь на подушечках. Нетерпеливый вздох старика
прерывается. Потянуло гарью. Селина, не открывая глаз, убирает
руку. Она знает, на листе чёрным отпечаталась ладонь. Молчание.
Быстро облизывает пересохшие от волнения губы и открывает глаза. Он
всё ещё молчит. Неужели ей удалось?
