Глава 1
Сладость и боль
Год назад
Ира
Переминаюсь с ноги на ногу у стола с напитками, цепляю рукой
бокал, подношу к губам, выпиваю залпом. Голова тут же идёт кругом,
когда жидкость прокатывается по пищеводу и попадает в пустой
желудок. Мой взгляд, будто приклеенный, останавливается на Захаре.
Я ненавижу себя за то, что никак не могу перестать смотреть на
него. За то, что меня так сильно, неудержимо сильно тянет к нему.
Ведь он не смотрит в мою сторону, совсем не обращает на меня
внимание. Ему наплевать на моё существование. Но Суровый вдруг
голову резко поворачивает, будто чувствует мой взгляд на своём
лице. Парень лениво усмехается и неторопливым шагом подходит ко
мне. В его руках гранёный стакан, в котором плещется янтарная
жидкость.
Захар застывает в нескольких шагах от меня. Высокий. Подтянутый.
В идеально сидящем на нём костюме. Пиджак подчёркивает его широкие
плечи, к которым тут же липнет мой взгляд. До боли в кончиках
пальцев хочется прикоснуться к ним, провести подушечками, ощутить
силу мышц. Торопливо провожу языком по губам, тут же одёргиваю
себя. На губах помада, которую я съела.
С силой сжимаю в руке пустой бокал. Тяжело сглатываю, пытаюсь
увлажнить горло. Я вздрагиваю, когда парень совершенно неожиданно
поднимает руку и отводит закрученный локон волос мне за ухо.
Я вскидываю глаза на лицо Захара. Боже. Я снова забываю, как
нужно дышать. Он красивый. Такой красивый, что не верится, что
настоящий, не нарисован. Карие глаза с чёрными длинными ресницами,
чуть загнутыми вверх. Ровный нос, с едва заметными крапинками
веснушек. Высокие скулы и тонкие губы, которые так и манят меня.
Так и хочется их поцеловать.
Сколько я об этом мечтаю? Год? Два?
Сны с его участием снятся мне каждую ночь. И в этих снах он
смотрит на меня так, будто я его самая большая драгоценность. Будто
во мне сосредоточен весь его мир. И каждое утро для меня настоящая
пытка. Просыпаться и понимать, что это был лишь сон — дикая боль,
которая разрывает душу на части. На миллион крохотных частиц.
Особенно, когда я приходила в школу и видела его безразличие.
Видела, как он флиртует с другой. Проявляет к ней интерес.
Впервые я стою так близко к нему. Впервые чувствую его запах
настолько ярко. Тяжёлый. Мускусный. Заставляющий всё внизу живота
сладко сжиматься. Чувство новое, неизведанное. Мои колени
предательски дрожат, как и пальцы, в которых я сжимаю бокал. Сжимаю
так сильно, что он трескается в руке. А вместе со стеклом и моё
бедное влюблённое сердца, когда больший палец Захара проходится по
нижней губе. Оттягивает её.
Я вздрагиваю от боли, тихо всхлипываю. Стекло впивается в кожу,
тут же протыкает её. Кровь течёт тонкими струйками, капает на пол.
Я опускаю взгляд на алые капли. И горько усмехаюсь. Как символично.
Моя кровь у носков его блестящих чёрных туфель, как и моё сердце.
Он может растереть его небрежным движением. Столь же небрежным, как
и каждая его улыбка, направленная в мою сторону.
Я разжимаю кулак, смотрю на раны на своей ладошке. И забываю о
боли, когда сильные крупные пальцы смыкаются на запястье. Когда
Захар поднимает мою руку к своему лицу. И проводит кончиком языка
по ране, слизывая кровь.
Захар не говорит ни слова. Только пальцы на запястье смыкает
сильнее и увлекает меня за собой. Ведёт куда-то. Но мне плевать.
Так глупо, так безнадёжно, смешно. Но я следую за ним, смотря в
широкую спину, на коротко подстриженный затылок.
Захар заводит меня в туалет, где свободны все кабинки. Парень
включает воду и, держа моё запястье, подсовывает ладонь под струю
воды. Я шиплю, хочу одёрнуть руку, но Захар слишком крепко
держит.
— Больно, — говорю жалобно. — Щиплет очень.
— Незачем так ярко выражать свои чувства, Ира.
